01.12.2010 в 17:19

Пишет  Мэй-чан:

Название: Судьба
Автор: Мэй-чан
Фендом: XXXHolic
Пейринг: Доумеки/Ватануки
Рейтинг: PG-13, почти G
Жанр: флафф, ужасный, всепоглощающий флафф.
Предупреждения: ООС, размышлизмы
От автора: Написано для  Нанатян.. Оно получилось как-то очень сопливо хд

Ватануки был загадкой. Даже больше – Ватануки был той единственной загадкой, которую прямой как шпала Доумеки горячо желал разгадать. Впрочем, это было так же сложно, как для остального человечества найти смысл жизни. А Доумеки свой смысл знал. Охранять, поддерживать, быть рядом, даже если Ватануки этого не хочет, и любить, конечно. Доумеки достаточно долго общался с Юко, чтобы знать, что ничего в этом мире не происходит случайно, а значит и рождение его тоже не случайность. Его жизнь была спланирована с того самого момента, как в голову его родителей стукнуло желание. Уже тогда было определено, что Доумеки пойдёт именно в эту школу, где встретит Ватануки, где привяжется к Ватануки и осознает свой смысл жизни.
Иногда это было слегка обидно. Доумеки долгое время жил ничего не подозревая и думая, что сам управляет своей судьбой, а потом оказалось вот оно как. Нет, ему, конечно, никто не говорил, что нужно таскаться за этим странным очкариком. Просто он чувствовал, что так надо. Оно, знаете, так бывает, когда точно знаешь, что нужно поступить именно так. Вот и Доумеки знал, чувствовал, что поступает правильно и идёт в верном направлении. Хотя на пути возникало множество препятствий. В основном это был сам Ватануки и его ревность. Доумеки нравилась Химавари как человек – она была милая, улыбчивая и добрая. А Ватануки, кажется, был влюблён в неё и не замечал того, что Доумеки проявляет интерес не к ней, а к нему самому. Ватануки вообще был невнимательный.
Когда они стали смотреть на мир одними глазами, а если быть точнее – одним глазом, их отношения улучшились. Ватануки больше не ревновал. Однажды по дороге из школы он опустил голову и остановился.
- Доумеки… - он внимательно разглядывал что-то на земле и на своих идеально вычищенных ботинках. – Знаешь, я думал тебе нравится Химавари, но этот глаз… Когда мы все вместе, левым глазом я могу видеть тебя или её, но правым я всегда вижу только себя. Доумеки, ты меня…
Доумеки тогда ещё не решил, что нужно ответить и потому, развернувшись в сторону своего храма, быстро бросил.
- Я зайду вечером.
И целый день он потом думал, что может ответить на этот недосказанный вопрос. Он привык осознавать, что делает только то, что задано его судьбой, но чувств там нет. Никто не сказал, что нужно чувствовать. Поэтому, когда он зашёл в магазин Юко вечером, он так и не знал ответа. Ватануки шумел на кухне, оттуда же доносились крики Моконы, Мару и Моро. Юко как обычно полулежала на диване, раскуривая трубку и попивая саке. Она улыбнулась, когда Доумеки вошёл, и подняла голову.
- У тебя есть желание.
- Есть, я…
- Я не хочу брать с тебя плату, - она закинула ногу на ногу и поморщилась. – Поэтому попробуем обойти все условия стороной. Скажи, ты считаешь, что делаешь всё правильно?
- Да.
- Тебе неприятно общество Ватануки?
- Нет.
- Ты идёшь в магазин, в кино с Химавари или ещё куда-то только потому, что чувствуешь, что так надо?
- Нет.
- Тогда почему ты ходишь за ним? Почему ты защищаешь его? Почему ты не хочешь оставлять его?
- Я не знаю.
- Знаешь, - Юко глубоко затянулась и на выдохе, чуть громче и увереннее, чем остальное спросила. – Ты любишь его?
Доумеки промолчал, но когда Ватануки, неся перед собой поднос, появился в комнате, он нашёл ответ.
- Да. Я люблю его.
***
Тонкая струйка дыма, из трубки набитой ароматным табаком, поднималась к потолку и там расползалась белым туманом.
- Ты был и остаёшься идиотом, - смеялся Ватануки, выпуская изо рта белые колечки.
Доумеки сидел рядом, допивая третью рюмку особой настойки, которую так вкусно может приготовить один только Ватануки, и смотрел на меняющее свой цвет небо. Остальные обитатели магазина утомились за день и уснули в своей постели, а они вдвоём пойдут спать ещё не скоро. Потому что сегодня особенная для Ватануки ночь, а Доумеки не может оставить его одного. Потому что, сколько бы времени не прошло, он всё так же может повторить сказанные однажды три коротких слова.

@темы: аниме

---

29.12.2010 в 22:32

Пишет  БМ:

НГ-фест
Название: Неизбежность
Автор: БМ
Фендом: xxxHolic
Жанр: ангст, романс
Пейринг: Доумеки/Ватануки
Рейтинг: PG-13
Дисклаймер: не мое
Размещение: с шапкой
От автора: написан в рамках Новогоднего феста по заявке №57 - Katerina -, xxxHolic: ДоуВата, Ватануки - владелец магазина, ангсто-романс, "Поцелуй".
Правда, чую, просили немного не такого владельца, но опять же.... оно само, правда-правда! ^^

Он продавец желаний, могущественный и бессмертный маг, ясновидец и путешественник по мирам. Он человек, проживший слишком долго, повидавший слишком много, но так мало испытавший на собственном опыте. Он знает тысячи, сотни тысяч историй, страшных, грустных, веселых и невероятных. Но все они произошли не с ним, а с клиентами его маленького магазинчика.
Да, он владелец магазинчика желаний, только вот постоянных покупателей у него практически нет, ведь он никогда не задерживается на одном месте больше чем на месяц. Одно место в его случае – это один мир.
Когда-то давно он сам пожелал для себя подобную жизнь. Он хотел дождаться близкого ему человека, а ради этого согласился распрощаться со своей привычной жизнью. С тех пор он не старел, не мог покидать территорию магазинчика и обязался исполнять чужие желания. О своих же теперь он должен был забыть.
Он всем сердцем верил, что поступает верно. До того самого момента, когда осознал, что остался совершенно один. Все его друзья и близкие со временем постарели, а затем и умерли. Естественный ход вещей для простых смертных.
Он один не старел, обреченный на вечное ожидание, что сам выбрал.
Когда умер последний человек, связывавший его с прошлой жизнью, он покинул родной мир. Он навсегда стер из памяти дорогу обратно, он просто больше не мог вернуться. Слишком тяжело это было.
Годы сменяли друг друга, собирались в десятилетия, а те в свою очередь превращались в столетие. От прежнего мальчика в душе не осталось ни следа. Лишь только до боли знакомое лицо каждый день смотрело из зеркала разноцветными глазами. И иногда ему действительно хотелось вырвать тот, что отливал теплым золотистым оттенком. Хотелось, да только рука раз за разом гладила сомкнутое веко вместо того, чтобы вгрызться в него пальцами.
Появление очередного клиента он, как обычно, почувствовал в то же мгновение, как нога того переступила невидимую границу между реальностью и волшебством. «Что ж», - подумал владелец магазинчика, устраиваясь на облюбованном диване с максимальным удобством: «Посмотрим, кого занесло на этот раз».
Но едва немного растерянный темноволосый парень лет двадцати показался в дверях комнаты, привычная безмятежность слетела с хозяина без следа. Нет, он ничем себя не выдал, лишь странный блеск отразился на мгновение в глазах, да усмешка змейкой скользнула на губы.
- Добро пожаловать в магазин желаний, - поприветствовал он посетителя, не делая ни единого движения, лишь глаза прикрыл на секунду. – Доумеки Шизука.
- Откуда вам известно мое имя? – с подозрением спросил парень. Впрочем, обеспокоенным и уж тем более испуганным он не выглядел. Просто зашел в комнату, оглядел внутреннее убранство, переключил внимание на юношу в довольно странной, на его взгляд, одежде.
- Я знаю даже твое самое сокровенное желание, - усмехнулся владелец магазина и единым грациозным движением поднялся на ноги. Полы длинного одеяния на мгновение соскользнули, открывая взору посетителя белоснежную кожу ног, но тут же вернулись на место. – Так что твое имя – это самое меньшее, что я про тебя знаю.
- Имя – это уже слишком много для незнакомого человека, - спокойно отрезал Доумеки, чуть нахмурив брови.
- Ватануки Кимихиро, - легко согласившись, представился владелец и остановился совсем рядом с посетителем. – Теперь мы знакомы.
Ватануки медленно обошел по кругу спокойно ожидавшего продолжения разговора парня. Чувство невероятного восторга в его груди возрастало с каждой секундой, с каждым ударом сердца.
Это не его Доумеки, но почему бы и не…
- И каково же твое желание?
- Мое? – брови чуть приподнялись, выражая крайнюю степень удивления, а Ватануки с трудом сдержал торжествующий смех. Этот парень… Он не просто похож на его Доумеки, он был его точной копией.
- Только человек с истинным желанием может войти в мой магазин. Остальные его даже увидеть не в силах.
Ватануки замер прямо напротив Доумеки и, протянув ладонь, коснулся левой части груди. Сквозь тонкую ткань футболки мерно билось сердце. И Ватануки отлично знал, что мало что способно хоть чуть-чуть сбить этот ритм.
- И какое же у меня желание?
- Ты хочешь перестать видеть сны, - спокойно ответил Ватануки, радуясь очередному всплеску удивления. Столько лет прошло, а он помнил все до последней черточки, с легкостью мог предсказать ту или иную реакцию.
- И вы это можете? – не особо веря, спросил Доумеки.
- Могу, но потребуется плата, - с улыбкой произнес Ватануки и отошел от него на несколько шагов.
- Какая?
- Ты станешь моим слугой, - невозмутимо уведомил его Ватануки и довольно потер руки.
- Хм?
- Будешь посыльным, дворецким, телохранителем… Впрочем, последнее вряд ли пригодится, - Ватануки задумался на секунду. – В общем, будешь работать на меня, пока не выплатишь весь долг. Тогда я и исполню твое желание.
- Откуда мне знать, что вы не обманете?
- Придется просто поверить мне на слово.
- Хорошо.
- Хорошо?
- Да, я согласен. Не так уж и плохо, - Доумеки чуть пожал плечами, словно бы говоря: «а почему бы и нет?».
- Тогда осталось подтвердить сделку, - хлопнув в ладоши, радостно заявил Ватануки.
- Как?
- Поцелуй.
А вот теперь Ватануки увидел на лице парня искреннее недоумение. Такой забавный мальчик, смышленый, стоило признать. Многие клиенты, обманываясь внешним видом владельца магазинчика желаний, вообще не принимали его всерьез. А ведь с ними он вел себя намного более сдержанно и хладнокровно. А с этим… Нет, прежним Ватануки уже не стать никогда. Но те старые, считавшиеся давно забытыми чувства оказались пусть и слабыми, но все еще живыми.
Расстояние до Шизуки Ватануки преодолел двумя плавными, но быстрыми шагами и сразу же обхватил шею руками, невесомо, едва касаясь, но вкладывая в этот жест по максимуму чувств. Пальцы, словно сами по себе, зарылись в темные волосы, притянули ближе. А поцелуй… На кое-кто мгновение Ватануки просто позабыл, где находится, и что вообще происходит.
Он держал в своих объятиях Доумеки, он целовал его, перебирал его волосы. На каких-то несколько секунд все перестало иметь значение. Даже то, что это был не его Доумеки. Ведь своего он потерял уже больше сотни лет назад.
- Отлично, - сообщил Ватануки, едва взял себя в руки и отодвинулся от желанного тела на пару шагов. Обомлевший Доумеки даже не пытался что-либо возразить. – Жду тебя завтра в семь утра с чемоданом. Жить будешь здесь, пока не выплатишь долг конечно же.
- Ааа…
- До завтра, Доумеки, - расплывшись в приторной улыбочке, помахал ему на прощание Ватануки.
Шизука еще полминуты постоял в неуверенности, бросая на хозяина магазина косые взгляды. Но сказать так ничего и не сказал, коротко попрощался и вышел вон из комнаты.
Только почувствовав, что тот окончательно покинул территорию магазинчика, Ватануки позволил себе выдохнуть. Что же он делал? Зачем он привязал к себе парня, мог бы и другую плату потребовать, а так… Он ведь другой. Пусть и похож абсолютно во всем, он все равно оставался другим человеком. А Ватануки давно упустил свой шанс.
Случайностей не бывает, есть только неизбежность. Так может быть и эта встреча была неизбежной, возможно, это второй шанс?
Впервые за много-много лет Ватануки захотелось по-дурацки завыть в голос. А еще напиться. В кладовой за это время накопился неплохой запас спиртного. Поразмыслив еще немного, Ватануки решил сегодня не сдерживаться. А заодно стоило и Мокону разбудить, впавшего в спячку еще пятдесят лет назад, сказав, что пока не случится что-нибудь действительно интересное, его не кантовать ни под каким предлогом.
Случилось. А значит, пора устроить грандиозную пьянку.

@темы: аниме

---

24.10.2013 в 04:39

Пишет  [Kayomi]:

"Птичка", xxxHOLiC
Название: Птичка
Автор: [Kayomi]
Фандом: xxxHOLiC
Бета: авторская вычитка
Размер: мини, 3244 слова
Пейринг/Персонажи: Ватануки, Мару, Моро, Ларг, Доумеки/Кохане, ОМП
Категория: джен, гет
Жанр: драма, ангст
Рейтинг: G
Предупреждения: лить воду? есть лить воду!

ну и для не берегущих психику

смерть персонажа, это раз. во-вторых, это кажется автору сущим бредом. и да, я давно не писал что-то больше, чем на 500 слов

*тык*

кто предупрежден, тот вооружен! и этого здесь, может быть, не видно, но есть юст со стороны Ватануки
все, что выделено курсивом - это сон Ватануки, то, как его видят чужими глазами
От автора: я не знаю, как можно связать название с текстом оно просто такое и в этом можно не искать смысла а еще я ловлю тапочки, мягкие (желательно) и обоснованные, я знаю, что у меня довольно специфический язык и где-то глаз за что-то цепляется. я готов менять текст в лучшую сторону, если мне на это укажут
От автора 2: а теперь без шуток: здесь очень много всего намешано, очень много того, что не увидишь с первого взгляда. Ватануки здесь не страдает и не мучается, он просто пытается жить как все, но у него, к сожалению, не все получается. особенно отношения с людьми, которых он знает заочно. а еще Ватануки просто не хочет, чтобы его забыли, как это было с Юко
Размещение: запрещено без разрешения автора

Он раскуривает мундштук на софе, выдыхая дым тонкой струйкой в потолок и наблюдая за его клубами. Трубка в его руке кажется продолжением длинных пальцев. Одетый в алое кимоно с желтыми цветами по подолу, кажется, будто он не заинтересован в происходящем, но это совсем не так: когда он поворачивает голову, то его по-мальчишески юное лицо не кажется таким детским. Все из-за глаз, из-за них кажется, будто перед вами старик в молодом теле.
- Меня зовут Юэ*, Ичихара Юэ. Как поживает матушка? Она все такая же тихая и молчаливая, как и в молодости?
У него ломкий голос и хриплый одновременно. Он сгибает ногу в колене и кладет на него локоть, под складками видна белая кожа. Он похож на большого кота. Дым стелется под потолком.
- Наверное, она все такой же прекрасный медиум, каким и была. С этим недотепой не потеряешь формы, - он кивает и улыбается чему-то своему. С раскачивающегося колена ткань сползает окончательно, открывая белую кожу. - Наверняка так и есть. Она должна была пойти в бабушку, твою, получается, прабабушку, дар у обоих одинаково сильный.
Он снова затягивается и выдыхает дым, чуть отвернув голову, но не отводя взгляда. В комнату заглядывают две абсолютно похожие и абсолютно разные девочки, мнутся у порога.
- У нас посетитель? У нас гость? - они говорят одновременно, раздвигают боковые седзи.
- Мару, Моро, принесите чай на веранду и нарежьте того воздушного пирога, у нас старый друг семьи. И позовите Ларга, уже полдень, а он все еще спит.
- Ларг говорил с Соэль всю ночь. Ему было очень одиноко. Тебе пришла посылка от Фая, он приготовил горячие брауни с белым шоколадом. Он очень волнуется за свою половинку. Прислал семь штук. Ларг скучает.
- С Соэль все хорошо? - во взгляде мелькает беспокойство и пропадает.
- Да, - девочки кивают, переплетая пальцы. - Брауни все еще горячие.
- Тогда пусть спит, - он кивает. - Выложите четыре брауни, два запакуйте с собой, один оставьте Ларгу. И принесите все на веранду, погода сегодня хорошая, можно посидеть на улице.
- Гость! Гость! - девочки убегают, радостно смеясь. Чисто, звонко. - Чай с жасмином и воздушный пирог! Брауни от Фая!
- Или новый старый друг семьи, - он снова улыбается. - С какой стороны посмотреть. Я ведь помню тебя еще младенцем. Тебе тогда было где-то три месяца.
- Матушка просила передать о-бенто. Сказала, что в благодарность за картофельные крикеты, которые вы передавали.
- Спасибо, - он кивает и снова затягивается. - Поставь у двери, девочки разложат, и мы поедим.
- Я ненадолго...
- Такие новости сразу не говорят, Шидзука-чан, - он выдыхает дым и садится, опуская на пол голые пятки. - Сначала я расспрошу тебя обо всем: о матери, об отце, о сестре, учебе и тысяче других событий, а потом ты как бы невзначай скажешь, что матушка умерла сегодня утром, а тебя послали ко мне, сообщить эту новость. Но так как я очень люблю Кохане-тян, то мы не будем сразу говорить об этом. Потому что это грустно.
Он встает и делает приглашающий жест следовать за собой. Тонкий и гибкий, будто ветка ивы, не старше его самого. Он раздвигает двери, тяжелая ткань кимоно тянется следом шлейфом. За ним просто невозможно не идти. Отец говорит, что он похож на магнит.
- Но сейчас мы выпьем и все будет не так страшно, - он останавливается в одной из множества комнат, выбивает табак из мундштука. Кажется, будто они заблудились в доме, пройдя столько помещений и по стольким переходам.
- Я несовершеннолетний.
- И весь в папу, знаю я вас, - он кладет трубку на стойку, в его голосе улыбка, и вновь продолжает движение.- Много я не налью. Тебе это не поможет, уж поверь мне. Мне за столько лет не помогло.
- А сколько вам?
- А на сколько я выгляжу? - он лукаво оборачивается, отодвигая последние двери, ведущие на веранду, где уже сидят девочки и разливают чай. На улице на удивление солнечно и тепло.
- Ну, на семнадцать. Правда, по глазам можно подумать, что вам на пятьдесят, может, шестьдесят лет старше. Что вы ровесник отца.
- Присаживайся, - он кивает на подушки. - Мне надо переодеться, у нас будет посетитель. А ты возьми восхитительное горячее брауни, кусок воздушного пирога и чай. Мару и Моро посидят с тобой. И да, я действительно ровесник твоего отца. И скоро он сюда переберется.
- Как... ровесник?
- Мне все еще семнадцать. Как и твоему отцу.
- Ему же в этом году будет сорок восемь. Не понимаю.
- Девочки ответят на любой твой вопрос. Кушай сладкое, я знаю, как оно тебе нравится.
Он разворачивается и снова уходит вглубь маленького на вид дома. Седзи за ним закрывают девочки с двух сторон.
- Когда Хозяин принимает посетителя, лучше молчать и не вмешиваться, пока не позовет. Хочешь посмотреть?

Телефон на столике настойчиво звонит, пробуждает ото сна. Мару и Моро по бокам ворочаются и сильнее натягивают каждый на себя одеяло. Ватануки садится в кровати и протягивает руку к трубке, как звонок обрывается. Он кладет руку на трубку, зная, что звонок повториться. Не может не повториться.
Он опускает голову, зевает, скребет пальцами в затылке. Думает о том, что стоит сегодня разобрать и проветрить кладовку, пока все еще солнечно. Ватануки чуть вздрагивает, когда телефон вновь начинает звонить. Он снимает трубку на третьем звонке, прочищая горло.
- Магазинчик Желаний. Доброе утро.
- Уже заполдень, а ты все еще спишь.
- И тебе тоже доброе утро, Доумеки, - Ватануки падает на подушки. - У меня ночью были посетители, не могли ждать до утра. Сейчас они отдыхают после тяжелой ночи.
- Вот как, - Доумеки вздыхает. - Кохане сегодня родила, на рассвете. Это мальчик.
- Мне кажется, он будет похож на Харуку-сана, - Ватануки улыбается. - И как непривычно то, что ты больше не зовешь ее по фамилии, - он немного молчит и просит. - Не приходи ко мне сегодня, побудь с ней. И передавай ей мои поздравления.
- Хорошо. Я приду завтра.
- Я приготовлю твои любимые картофельные крикеты.
- Я еще хочу темпуру.
- Я подумаю, - Ватануки закатывает глаза и снова зевает, поворачивается на бок. - А теперь иди к ней.
- Хорошо, Ватануки.
- И, Доумеки... - Ватануки медлит, но все же говорит: - Купи Кохане-тян чайные розы. Алые с желтой кантой. Семнадцать штук. Ей должно понравиться.
- Хорошо, - Доумеки не спешит класть трубку. Он ждет. Ватануки не знает, чего ждет от него Доумеки.
- Спасибо за это. До завтра.
- До завтра.
Ватануки кладет трубку и натягивает одеяло на плечи. В другом крыле дома слышен смех Мокон, Фай и Шаоран что-то обсуждают, Курогане уже тренируется на заднем дворе. Он уже так привык к тишине, что не знает, к лучшему это или нет, то, что эти путешественники здесь. Он обнимает рукой Моро, Мару прижимается к нему со спины.
- Ватануки проснулся? Это Доумеки звонил?
- Да, - он говорит тихо и спокойно. - Кохане родила сына на рассвете.
- Почему Ватануки грустно? Ватануки не счастлив?
- Я не грущу, я очень за них рад. А теперь надо вставать. Гостям нужен завтрак и бесплатный совет.

*
Гортензии в парке цветут так же пахуче, как и пять, как и пятнадцать, как и двадцать лет назад. Иногда кажется, будто они будут цвести каждый год, но потом вспоминается, что ничто не вечно. Когда-то в корнях этой гортензии они нашли тело мальчика: в тот год цветы были розовые, будто напитавшиеся кровью. Подающие мольбу о помощи. С тех пор она всегда белая. Благодарная.
Доумеки вспоминает, что тогда стоял под дождем десять часов в полнейшем одиночестве. По зонту бил дождь, шуршал по гравию, разбивался о нежные цветы. Иногда ему казалось, что он слышит голос Ватануки. А потом он появился так же, как и исчез. Только в одной руке у него была часть ленты с волос Куноги, некогда белая, а теперь ставшая грязной из-за земли. В другой руке он держал мертвого ребенка за ладонь. Желтоватые кости в белых пальцах смотрелись правильно. Ватануки весь тогда казался правильным.
Доумеки стоит у гортензии под дождем в день, когда Ватануки нашел мальчика. В день, когда они познакомились с Кохане. В день, когда его жена умерла. Теперь у Доумеки двенадцатое число ассоциируется со смертью.

*
- Ты, наверное, хочешь спросить, почему я так охотно отвечаю тебе на все вопросы?
- Отец сказал, что нужно задавать вам как меньше вопросов.
- Твой отец правильно сказал, - он улыбается, садится на пороге комнаты. - Но он не учел того, что ты жутко любопытный.
- Тот, кто к вам приходил...
- Он приходил за исполнением своего желания. Я отдал ему меч взаймы, после исполнения он должен будет его вернуть. Ну или меч сам найдет дорогу обратно. Он ждет у меня своего хозяина.
- Тогда почему?
- Ты пока не понимаешь, да? - он кивает. Девочки приносят ему бутылочку сакэ, пиалу и подставку вместе с мундштуком. - Спасибо, Мару, Моро. Вы можете поиграть во дворе. Только не долго, скоро пойдет дождь.
- Мы не хотим играть! Мы хотим сказку!
- Сказку вам почитает Ларг. Идите к нему, это в качестве наказания за то, что спит до вечера.
- Вай! Сказ-ка! Сказ-ка!
Девочки убегают, смеясь. Он провожает их взглядом и улыбается. В нем появляется какая-то несоизмеримая печаль. Он берет мундштук, начинает набивать его.
- Шидзука-чан, брауни был вкусный?

Доумеки приходит на следующий день, приносит выпить, продукты и ветку гортензии.
- Амэвараши будет злиться. Это же ее любимая гортензия.
- Я отломил от университетской гортензии, а не от ее. Не хочется видеть ее лишний раз.
Мару и Моро подхватывают пакеты и убегают в сторону кухни. Ларг несет бутылку вслед за ними, насвистывая песенку. Как будто они настоящая семья. Ватануки вздыхает: у него никогда не будет семьи.
- Есть ли какие-нибудь заказы от твоих коллег?
Ватануки не пускает Доумеки дальше в дом, пока тот не ответит на вопрос. Обычно от этого зависит, пойдут они обедать сразу или позже.
- Нет, - Доумеки снимает обувь, аккуратно составляя ее у порога.
- Хорошо. Пошли обедать.
Ватануки хочется работы, хочется отвлечься от мыслей и вязкого спокойствия. Хотя то, что Миры еще стоят, говорит о многом. Он помнит, как было больно, когда равновесие рухнуло, разбившись.
- И у меня есть к тебе одна просьба: нужно будет сходить в Зеленую Аптеку и отнести бутылочку с водой. Я обещал, что ее принесут сегодня.
- Я отнесу, - кивает Доумеки. - Ты сделал картофельные крикеты?

*
- Твой папа обожает покушать. Я всегда делал ему обед, который сложно съесть втроем, а он в одиночку уминал почти все!
- Да, мама часто рассказывала об этом. Говорила, что видела это во снах.
- Наверняка снилось это Доумеки, - он улыбается, раскуривая трубку. Девочки спят, устроившись головой на его коленях. Он поглаживает их волосы. Какой-то черный зверек напился сакэ, развалился на подушке и тоже спит. У него длинные уши и бархатистая шерсть. - Кохане-тян была одной из немногих, чью готовку кушает твой отец. Его бабушка, Кохане-тян и я, в остальных случаях он готовит себе сам.
- Я тоже. А у вас вкусно выходит. Съедобно.
- Твой отец тоже так сказал, когда попробовал это в первый раз. Вы с ним ужасно похожи. Как сестра?
- Хорошо. Во втором классе средней школы учится, парень появился, на два года старше нее.
- Доумеки, наверное, против.
Он тихо смеется и вновь затягивается. С ним хорошо и спокойно, он хоть и полон печали, но любит смеяться. Любит веселье, счастье. Жизнь вокруг себя. В нем чувствуется странная тяга к жизни. Не как другие взрослые. Он вообще на других взрослых не похож. Никто из них так и не спросил, как жила мама. А этот выспрашивает, радуется за нее, словно старший брат.
- Она недавно ко мне заходила, - он выдыхает дым в сторону и смотрит в небо. - Принесла мне пасты с овощным соусом и тефтелями. Просто пальчики оближешь. Девочки очень ей были рады, и Ларг тоже. Она почитала им книжку. А со мной долго пила вино...
- Это же было месяца три назад. Папа тогда заезжал за мамой куда-то. Она потом тоже нам почитала на ночь... Что-то о человеке, который никак не мог найти дорогу.
- Совсем забываю, как быстро для людей пролетает время, - он снова улыбается. - За тридцать лет отвык от суеты. Она попрощалась со мной тогда. Сказала, что скоро умрет, что чувствует, как Бог Смерти ходит рядом все чаще. Одна знакомая пообещала мне, что принесет на могилу твоей матери от меня несколько веток гортензии. Гортензии, у которой началось наше знакомство.
- Она... человек?
- Она богиня дождя. И у нее передо мной небольшой должок. Только папе не говори, у них с ней не сложилось.
Он вновь тихо смеется. Девочки на его коленях продолжают мирно спать, переплетя пальцы. Странный зверек заворочался и перевернулся на бок, что-то бормоча.
- Хорошо.
С ним ужасно уютно и тепло, чувствуешь себя как дома. Мама говорила, что когда бываешь в гостях у этого человека, то время будто замирает. Она говорила, что ему, должно быть, очень одиноко, у него ведь действительно никого нет.
- Доумеки учил стрелять тебя из лука? В твоем возрасте он участвовал и занимал призовые места. Он отличный лучник.
Ему хочется похвастаться, будто он старший брат, которого нет.
- С первого класса младшей школы начал. Я в следующем месяце еду на региональный чемпионат.
- Это хорошо, - он кивает. - Отдай сестре хвостик стрелы, которая сломается на стрельбище. Это отличный оберег от духов. И другой хвостик принеси мне.
- Зачем?
- Плата за разговор. Ты заплатишь мне за знания.
Он вновь затягивается, дым вьется вокруг них, словно ласковый змей. Вечер кажется тихим и спокойным, кажется, что мама не умирала. Рядом с этим странным парнем будто творится какая-то магия.
- Твоя сестра видит духов, как и мама. Она тоже сильный медиум. А так как ты сын своего отца, то будь с ней рядом. Защищай свою сестру от духов. Они бывают довольно назойливыми.
Девочки на его коленях открывают глаза и садятся, зевают.
- К нам кто-то пришел? - он смотрит на их заспанные личики и улыбаются. - Наверное, это Доумеки. Проводите его к нам, забирайте Ларга и идите в свою комнату. Сегодня больше не будет гостей, я сам все уберу, Мару, Моро.
- Ватануки печальный. Доумеки тоже печальный. Кохане-тян умерла. Кохане-тян больше не придет.
- Идите и не нойте.
- Доумеки идет. Мы идем навстречу Доумеки.
Они, взявшись за руки, идут вглубь дома, молчат.
Кажется, будто сам дом перенимает настроение хозяина, погружаясь в молчание.
- Еще кусочек воздушного пирога?

*
- Мне снится сон, - говорит Ватануки. - Я разговариваю с твоим сыном в нем.
- О чем? - Доумеки обмакивает обжаренные криветки в соевый соус.
- Обо всем понемножку, - Ватануки следит, как Доумеки ест креветку. - Тебе не стоит знать.
- Ладно.
Ватануки всегда поражала в Доумеки эта способность не быть любопытным, спокойно сносить "нет", когда это хочется знать.
- Лучше скажи мне, ты видел малыша?
- Да, но врачи говорят, что у него может быть слабое здоровье. Он родился на две недели раньше положенного срока.
- Он родился тогда, когда это было необходимо, - Ватануки вспоминает детскую фотографию Доумеки в кимоно. - Тоже будете наряжать его до шести лет в девчачье кимоно? Я хочу эту фотографию!
- Посмотрим. Родители Кохане против того, чтобы ребенка воспитывали в храме.
- Это лучшее место. Не так много духов. Да и его духовная сила будет чище. Не такая, как у тебя, но все же.
Доумеки поедает жареных криветок одну за другой. Ватануки думает о том, что его еда не может быть настолько хороша. Даже если там есть любовь. Хотя Юко всегда ела с особым удовольствием.
- Я тоже так считаю.
- И обязательно научи мальчика стрельбе из лука. Даже если Кохане-тян будет против. Или особенно ее родители.
- Ты знаешь ее мать.
- Вот и прошу об этом.
Доумеки кивает и разливает им по пиалам сакэ. Ватануки поднимает свою чашечку и тихо говорит:
- За наследие.

*
Доумеки заходит в Магазинчик желаний и чувствует, как он все же постарел. Ватануки при его появлении на веранде тут же хлопает по подушке рядом с собой, на которой сопит Мокона. Его сын - их, его и Кохане - сидит, свесив ноги, как и он когда-то в молодости. Жует пирог, что приготовил Ватануки. Мару и Моро подхватывают Мокону за уши (он даже не просыпается) и уходят в другое крыло.
- Дзасики-вараши обещала принести ветки с вековой гортензии на могилку Кохане-тян.
- И как только Амевараши согласилась?
- Ты действительно хочешь знать?
- Нет.
Доумеки устало садится, ослабляет галстук на шее и лохматит сыну волосы на затылке. Ватануки придвигает ему кусок пирога, чай и чашечку с сакэ. Они пьют первый тост молча и не чокаясь. За Кохане-тян.
- Всегда поражался твоей способности не проявлять любопытство. Будешь еще что-то помимо пирога?
Ватануки качает головой и закатывает глаза. Сын отворачивается от них, не желая смотреть Ватануки в глаза. Доумеки задумывается на минуту.
- Рис с овощами и курицей, рыбу и картофельные крикеты.
Ватануки поднимается, посмеиваясь.
- Тебе ничто и никогда не могло отбить аппетит. И этой способности я тоже всегда поражался.
Он кладет руку ему на плечо, сжимая пальцы. В алом кимоно с желтыми цветами на подоле он кажется еще более тонким, чем есть. Мундштук он оставляет на подушке.
- Харука-сан передавал привет прошлой ночью.
Ватануки уходит, прикрывая за собой дверь. Ветер легко касается листьев на деревьях. Сын оборачивается к нему всем корпусом, Доумеки залпом выпивает еще одну пиалу сакэ.
- Это о нем вы иногда рассказываете нам с сестрой? - он кивает, подтверждая. Пирог действительно вкусный. - Зачем?
- Потому что когда-нибудь и твоя сестра сможет переступить порог этого магазина. Сюда не так-то просто попасть.
- Но...
- Для других здесь находится обычный заброшенный пустырь. Вспомни, сколько раз ты проходил мимо и ничего здесь не было. Я попал сюда только после того, как он чуть не разбился насмерть. Предыдущая хозяйка сказала, что сюда нельзя попасть, не имея желания и соответствующей платы за это желание.
Сын кивает. Смерть меняет людей.
- Что он тебе уже рассказал?
- Что он твой ровесник. Много выспрашивал о маме и семье. Похож на старшего брата мамы.
- В какой-то мере это так и есть. Он спас ей жизнь и несет за нее ответственность. Нес.
Доумеки вспоминает то, что случалось с ними до того, как исчезла Юко. События кажутся неправдоподобно далекими, будто в другой жизни происходившие.
- Вот как...
Ватануки появляется с подносом в руках, выставляя на другой поднос приборы на двоих, крикеты, две рыбки и рис с овощами и курицей.
- Вчера как под тебя готовил, Доумеки. Сегодня оставалось только разогреть.
- Повезло.
- Шидзука-чан, иди кушать. А твой отец-проглот все съест в одну морду и не треснет.
Ватануки смеется и садится на пороге комнаты, наблюдая, как начинают есть другие.
- Спасибо.
- Ты будешь есть?
- Я не голоден. Передай мне мундштук, пожалуйста.
Доумеки передает ему трубку, кивая в знак того, что услышал.

*
Он раскуривает трубку, размеренно и ровно дыша. Когда отец пришел, то атмосфера стала более домашней. Семейной. За этим смотреть - смущает. Этот парень явно знает отца столько, сколько говорит.
- Ты придешь пострелять после похорон?
- Да, - отец кивает. - Принесу еще сакэ.
- Лучше принеси красного, как кровь, вина. И бутылку белого, прозрачного как слезы, вина. Нужно расплатиться с сестрами.
- Хорошо.
- И на пути домой зайдите в Зеленую Аптеку. Хозяин отдаст небольшой должок вам. Тебе он нужнее, Доумеки.
А еще этот парень называет отца по имени. Один из немногих, кто его так зовет: мама, тетя Химавари и вот он. Остальные зовут отца либо Шидзука-сама, либо профессор Шидзука, либо Шидзука-сан.
Этот человек действительно как магнит.
Воздух вокруг начинает звенеть, а через несколько минут начинает идти дождь.
- Амевараши спустилась, - говорит он. - Они потом принесут ветки, как и положено.
- Спасибо.

- Так вот, возвращаясь ко сну... - говорит Ватануки. - Рассказывай ему обо мне почаще. Иногда хочется знать, что где-то есть люди, которые тебя вспоминают.

* 月 - яп. "месяц", кит. (упр.) звучание Yuè

@темы: аниме

---

16.10.2010 в 09:55

Пишет  *Ando*:

AMV
Великолепная идея, и не менее великолепная реализация... сама никогда не думала о таком кроссовере, но здесь он смотрится весьма и весьма

Hitsuzen

@темы: аниме

---

02.12.2010 в 20:28

Пишет  velial~m:

осмелюсь выложить свои драбблы по Холику )
надеюсь, вам понравится ^_^
автор: velial~m
фэндом: xxxHolic
рейтинг: от G до PG...вероятно )
об авторских правах и обязанностях:ну оно ж понятно, что все Клампу!

Любви… (Доумеки)

Название: Любви… (Доумеки)

Перемена. Время обеда.
По-японски это сёкудзи но дзикан.
Доумеки смотрит на этого не в меру громкого идиота, который, конечно же, ворчит, как обычно. Ворчит, но всегда накладывает добавки. Рычит и ругается, а в действительности совсем не злится. Говорит, что «никакие они не друзья», а сам…
Впрочем, в этом-то Доумеки с ним солидарен.
Дружбой тут никогда не пахло.
Если чем и пахло, то тщательно замаскированными опаленными чувствами.
Ватануки внутри у Шизуки чешется. Так, как давно не заживающий порез, ежедневно посыпаемый солью. Причем порез давно расчесан до такой степени, что при попытке почесать становится нестерпимо хорошо, а потом еще хуже, но не чесать уже невозможно.
Шизука вздохнул.
- Что такое? Что тебе опять не нравится?! Мало? Хватит жрать! – тут же взвился Кимихиро.
Доумеки смотрит на него со смесью усталости и безысходности. Что, естественно, бесит того еще больше.
«Почему ты такой?»
Ох, как бы хотелось спросить это прямо в лоб, чтобы горько порадоваться целому вихрю эмоций…
Сегодня с ними нет Куноги, и Шизука успел уже целую поэму на этот счет выслушать. Он тоже жалеет, что ее нет здесь. Когда Куноги с ними, Ватануки ведет себя несколько иначе, и, хотя иногда внутри у Шизуки начинает шевелиться что-то такое, отдаленно напоминающее ревность (хотя, скорее, чувство собственничества), втроем здорово. Кимихиро такой открытый, когда они втроем…
Конечно, он не закрывается, если Куноги нет, но что-то…чего-то сильно не хватает.
- Любви…
- Чего?
Два разных глаза недоуменно пялятся в Доумеки. Слово было ненароком произнесено вслух.
- Ничего.
- Эй!! – опять просто дикая мимика и телодвижения. И откуда у него столько энергии?
- Я сказал, - Шизука смотрит в тарелку, где осталось еще пара рисинок, - без Куноги не хватает любви.
Судя по тому, как Ватануки покраснел и задумался, он все проинтерпретировал по-своему. Тем лучше, верно?
- Ааа! – возопил видящий духов спустя пару минут. – Ты что, хочешь сказать, ты любишь Химавари-тян?!! Неееееет!
Доумеки оставалось только зажать уши и сказать «Заткнись», но этот сумасшедший еще долго не прекращал истерику.

Невыносимо (Химавари)

Название: Невыносимо (Химавари)

Она улыбается. Всегда улыбается. Ну, или почти всегда.
Улыбка – это способ защиты.
От всего.
- Химаварииии-тяяяян!
А вот и он. Энергичный, как обычно. Несмотря ни на что, ни на какие невзгоды, он всегда безумно рад ее видеть.
Просто невозможный мальчишка…
- Доброе утро, Ватануки-кун!
Жаль, Доумеки не с ним.
- Чтоо, Доумеки, где?!
- Нет-нет, я говорю, жаль, что его нет сейчас здесь. Когда вы вместе дурачитесь, это так весело, - снова улыбка.
- Да нет же, Химавари-тян, ну что ты говоришь…
Ватануки всегда очень много болтает, и это весело тоже. С ним вообще весело до такой степени, что Химавари умудряется забыть на короткое время о своей страшной способности - приносить всем несчастья.
Забывать опасно. Однажды это уже едва не стоило Ватануки-куну жизни.
Хотя в действительности Химавари не уверена, специально она это сделала или все же нечаянно.
А раз есть неуверенность, то все же вариант «специально» набирает вес.
«Потому что это было невыносимо больше» - говорит внутренний голос.
Каждый раз, каждый раз…
- Химавари-тян, пошли домой вместе?
- Извини, Ватануки-кун, у меня дела…
- Химавари-тян, пойдем в кафе после уроков?
- Ох, прости, но мне надо срочно кое-что сделать, сегодня никак.
- Химавари-тян!
- Нет-нет, сегодня не могу!
Нельзя же врать бесконечно…
Как и невозможно бесконечно держать себя в руках.
Конечно, если Доумеки-кун был с ними, она могла расслабиться. Могла не переживать, что с Ватануки случится что-то ужасное.
«Почему ты сделала это тогда?»
Это было невыносимо…
Ватануки едва не лишился жизни.
«Но все закончилось хорошо»
На самом деле все не должно было закончиться так хорошо, если бы не Юко-сан. Если бы не Доумеки-кун. Если бы…
Если бы все прошло так, как сама Химавари планировала, все просто закончилось бы. Для нее.
- Вот, теперь ты все знаешь, Ватануки-кун. Извини за все. Прощай!
Химавари-тян, вечно улыбающаяся и с улыбкой подвергающая близких людей страшной опасности, просто ушла бы из жизни Ватануки-куна, потому что она давно твердила себе – уходи. Ты здесь не нужна. Не настолько ты ему близкий друг, да и никогда не стала бы ближе, будь ты умнее.
Это было невыносимо…
«Я боюсь сделать Ватануки больно тем, что уйду» - «Но если ты не уйдешь, все будет только хуже»
Химавари подозревала, что пока она спорила сама с собой, весь этот план медленно созревал в ее голове без ее же ведома. Довести ситуацию до кризиса, удостовериться, что опасность миновала, сознаться во всем и просто тихо уйти. Схема идеальна.
Но это был все еще тот самый Ватануки Кимихиро.
Именно эту деталь не учел создатель плана, кем бы он ни был.
Поэтому так просто уйти не получится. Никогда.
- Потому что я очень люблю тебя и никогда не заставлю тебя плакать.
В тот день удача впервые в жизни улыбнулась Химавари.
У этой удачи была улыбка Ватануки.

Ты не один (Доумеки)

Название: Ты не один (Доумеки)

У него грустные глаза, угловатое тело и взрывной характер.
Его так хочется прижать и не отпускать, но нельзя даже пальцем тронуть.
И чем Шизука так ему не понравился с самого начала?
Впрочем, он не мог сказать, что Кимихиро вызвал теплые чувства в их первую встречу.
Когда тебя, едва увидев, пытаются ударить, да еще и ногой – вряд ли ты подумаешь «Какой славный парень».
Но то была первая встреча…
При виде Ватануки внутри разливается горечь. Страшная, непереносимая горечь.
Весь его вид говорит «Я один» - и хочется кричать «Ты не один!! Я здесь, прямо рядом с тобой!»
Почему ты прекрасно видишь духов, а меня не замечаешь в упор?
Зачем тебе вообще твои очки тогда, раз ты не видишь очевидного?
А ведь действительно не видит…
Или не хочет.
Наверно, иногда проще сказать «Я один» и страдать в одиночестве, чем признать «Да, ты со мной» и ухватиться за руку помощи.
Только Шизука не намерен с этим мириться.
И даже если неизбежность не на его стороне, он все равно упрямо будет рядом с Кимихиро, пусть даже тысячи аякаши его на части порвут.
Просто чтобы постоянно мысленно отвечать ему «Ты не один».

Сны. Два Доумеки. (Ватануки)

Название: Сны. Два Доумеки. (Ватануки)

Это так странно.
Почему они так похожи внешне и такие разные внутренне?
Доумеки…и его дедушка.
Шизука и Харука-сан.
Ватануки нравится беседовать с Харукой-саном, хоть тот часто и говорит загадками, но с ним спокойно, ночное небо мерцает где-то сверху, луна медленно плывет, дым танцует свой причудливый танец.
Харука-сан совсем немного напоминает Юко, только он ничего никогда не требует. Он мягкий и ускользающий. Как дым.
Может, потому что его, по-хорошему, уже нет в живых?
Ватануки не знает. Но ночные беседы с Харукой-саном ему всегда очень нравились.
А еще…
Да, есть кое-что еще.
Харука-сан неслабо так связывает их с Доумеки.
Из-за схожести с Шизукой некоторые действия Харуки-сана вызывают внутри какую-то двойную реакцию.
Заставляют краснеть, когда Кимихиро смотрит на Доумеки днем.
Потому что подсознательно…подсознательно, когда Харука-сан улыбается и чуть взъерошивает волосы Кимихиро, тот думает о Шизуке.
Он даже не думает…
Он хочет.
Хочет почувствовать, как Шизука делает так же.
Потом это списывается на подсознание, на то, что это был просто сон, на многое другое…
Лишь бы не признаться себе, что это, вообще-то, правда.
Всего лишь правда.
Потому что подсознание давно решило – оно любит Доумеки.
- Только поэтому я смог проникнуть в твой сон, - улыбается Харука-сан.
И Ватануки подсознательно хочет, чтобы в его сон проник тот, другой Доумеки. Чтобы это он улыбался. Чтобы он вот так погладил его по щеке. А может, даже позволил себе что-то большее…
Сердце выбрало, оставив разуму лишь возможность смириться.
И все же жаль, что Шизука не путешествует по снам.

и вот еще один.
Название: Не исчезай
Автор: velial~m
Фэндом: xxxHolic
Рейтинг: PG
Персонажи: Вата, Доу и очень эпизодично Шаоран.
Дисклеймер: не мое

собственно

Темнота безгранична. Она поглощает все. И многое в ней таится.
Ватануки стоит посреди этой темноты и словно ждет чего-то. Как ни странно, здесь всегда найдется место ветру, но запахов нет. А еще даже в такой всеобъемлющей темноте у него есть тень – еще один признак того, что он здесь.
- Сон…да?
Почему-то нет никого. Странный сон. Почему он один? Почему ничего не происходит?
Ни Харуки-сана, ни Сакуры-тян…
К чему этот сон?
- Эй, - негромко произносит Ватануки в пустоту, - кто-нибудь здесь есть?
В ответ тишина. Ветер беззвучно трепет волосы.
Что за ерунда?
Кимихиро поднимает руку, чтобы поправить растрепавшуюся челку и вдруг видит, что рука рассыпается. Не на лепестки сакуры, не на бабочек, на песчинки. Быстро заморгав, чтобы убедиться, что ему не кажется, он поднимает к лицу и вторую руку.
Песок.
Ветер уносит пыль, в которую он превращается, и внутри медленно разливается какая-то страшная, непереносимая тоска. Он совершенно спокоен, почему-то даже не страшно. Напротив, чувство такое, что именно так все и должно быть.
- Меня не должно быть здесь, верно?
Темнота сна по-прежнему молчит. Ветер рассыпает песок и уносит его куда-то далеко, туда, где возможно, ему место.
Кимихиро смотрит на исчезающие песчинки и почему-то улыбается. Внутри – непереносимая грусть, оттого улыбнуться легче, чем заплакать.
- Меня не должно быть…
- НЕ ИСЧЕЗАЙ!!!
Словно лезвием вдоль тела, этот отчаянный крик будит Ватануки.
Чуть прерывистое дыхание, луна за окном и руки Доумеки, крепко прижимающие к себе.
- Кимихиро…
Пару раз моргнув в эту новую, нормальную ночную тьму, Ватануки садится.
- Что тебе снилось?
- Неважно…
- Важно.
Задумчивое качание головой. Неважно это…все равно рассказать будет слишком сложно.
- Ты плакал во сне. У меня теперь все плечо мокрое.
Ватануки чуть поджал губы. Тело выдает с потрохами, всегда, непременно и безошибочно.
- Что тебе приснилось? – руки Шизуки мягко тянут обратно, принять лежачее положение, но он упрямее.
- Меня ведь, - Ватануки сощуривается от внезапно нахлынувшей горечи, - не должно здесь быть.
Полумрак отлично сейчас передает изумление Доумеки. Как хороший проводник тока. Сразу по всей комнате, в самые дальние ее участки.
Раньше Кимихиро никогда не произносил такого вслух.
- Я…уйду, - чуть усмехается Ватануки. В горле горько. Уходить не хочется.
- Идиот.
Доумеки порывисто обнимает его. Щека Кимихиро мягко врезается в плечо, и он чувствует влагу своих слез на юкате.
- Не уйдешь. А если уйдешь – я уйду с тобой.
В этих руках, рядом с теплом этого тела, пусть его обладатель и бесит невообразимо, и ведет себя несносно, но когда тебя вот так гладят по голове – Ватануки понимает, что все-таки…сон врет. Он может быть здесь.
И он здесь.

@темы: аниме

---

09.12.2010 в 16:51

Пишет  Мадоши:

Название: Хозяин магазина
Фэндом: xxxHolic
Автор: Мадоши (ака Эдик-Людоедик)
Бэта: Word
Пэйринг: Домеки/Коханэ, Домеки/Ватануки (церебральный), Коханэ/Ватануки (церебральный)
Рэйтинг: G
Содержание: Эту пару объединяет только одно: хозяин магазина... (эн лет после канона).
Дисклеймер: 1) за свою крутость денег не беру, за красоту тем более Все принадлежит КЛАМП
2). Уже когда я начала писать этот фанфик, то поняла, что "этого не может быть, потому что этого не может быть никогда". Но выбрасывать было жалко. Поэтому что выросло, то выросло.

полюбопытствовать?

У этой пары много общего. Должно быть, соседи восклицают вслух: "Как они подходят друг другу!" Они закончили один университет; собственно, она была его студенткой. "А, все ясно!" — говорят соседи. И ничего не ясно: они знакомы с детства. С ее детства, с его ранней юности. Они познакомились под сакурой.
Они любят примерно одну и ту же еду, особенно омлеты. Он предпочитает саке, она — сливовое вино, но они охотно уступают друг другу, что пить за ужином. Они оба занимаются японским фольклором, как в теории, так и, удивительное дело, на практике. Они оба высокие, статные. Она — красива, он — интересен. У них обоих тихие голоса, они оба молчаливы.
Они оба не желают детей.
По общему мнению знакомых и родных, их брак был неизбежен.
...Все ложь, кроме последнего.
На самом деле у этой пары только одно общее: хозяин магазина.
В маленький павильон, затерянный в городском парке, мало кто находит дорогу. Нужно не просто хотеть узнать свое будущее — напротив, хотеть совершенно не обязательно и даже вредно. Нужно быть отправленным кипучим ядом грядущего, нужно, чтобы неизбежность поселилась у тебя внутри, как змея, и жалила легкие при каждом вдохе. Нет, стойте. Это слова из другой пьесы.
На самом деле нужно посмотреть немного в сторону, и налево, и чтобы на самом краю зрения словно затрепетала бы схваченная в силки бабочка — различишь краем глаза невысокое беленое строение между высокими кустами, и удивишься, как это не видел его раньше.
А когда откроешь дверь, тебя встретит знакомый светлый полумрак традиционного интерьера, и чайничек будет покачиваться над жаровней.
— Рада приветствовать, — скажет цуюри, чуть привстанет на коленях и поклонится. Густые пряди волос упадут с плеч вперед, потом она сядет обратно, опустится на пятки, сложит руки на коленях и улыбнется, свежо, ясно и немного грустно.
Уж такая она — предсказательница.
Она не Кассандра: хоть и говорит правду, но едва ли от нее кому-то станет слишком горько или слишком больно. Она просто рассказывает, что случится в будущем, и не всегда люди понимают, почему это важно. Предсказательницу и пришедшего к ней за вопросом связывает контракт. Цуюри училась не говорить лишнего очень долго — и продолжает учиться до сих пор.
—...Завтра вы встретите девочку на мосту, она будет продавать конфеты. Если вы ей что-нибудь подарите, то надолго запомните этот день.
—...Человек, с которым вы сейчас живете, не принесет вам радости, если только вы сможете забрать у него самое для вас дорогое.
—...Еще встретитесь с вашим отцом, но это случится не раньше, чем вы три раза исполните то, о чем он вам говорил. ...Прошу прощения, но я не знаю, что это.
Она — мост между Токио, о котором знают все, и той его частью, о которой мало кто знает.
Иногда к ней приходят не люди.
Впрочем, после работы цуюри, как все обычные горожане гасит огонь под чайником и идет домой, где с удовольствием готовит ужин. И съедает его — более половины вечеров в одиночестве. Или приглашает знакомых духов.
Потому что муж звонит ей или бросает письмо, как правило, такого содержания: "Не жди меня, ночую в магазине".
Коханэ — а так зовут провидицу — сама могла бы пойти в магазин, о котором идет речь, и ей там были бы рады. Но она этого не делает; не чаще раза в неделю, во всяком случае. Бабушка предупреждала ее "беречь глаза" как раз от таких вот случаев.
Там, где иная реальность слишком плотна, а наша — слишком тонка, глаза цуюри ослепнут, будто у ночного зверя в клетке на солнцепеке.
Впрочем, зачем? Она ведь может заснуть и поговорить с тем, кто ей дорог, во сне.
Однако в свои одинокие вечера цуюри чаще всего этого не делает. Не хочет нарушать чужое уединение.

...Его не слишком-то многие знают, но узкий круг коллег-фольклористов уважает профессора Домеки неимоверно. За ним тянется особая репутация — как хвосты за девятихвостой лисой, хотя ровным счетом ничего лисьего нет в невыразительном лице этого потомка синтоистских жрецов. Среди понимающих людей широко известно: если вам в руки попала какая-нибудь антикварная диковина, никто лучше профессора Домеки не разберет, что она из себя представляет. Чаще он говорит сам — ему достаточно посмотреть. В руки никогда не берет. Иногда отвечает, что он не знает точно, но у него есть знакомый, который сможет проконсультировать по этому вопросу. Правда, бесплатно знакомый не работает. Наслышанные о профессоре Домеки и его загадочном контакте просители кивают и протягивают визитную карточку: "Когда узнаете цену, перезвоните мне, пожалуйста. Разумеется, это возьмите с собой, если вам не трудно... вот, прямо в пакете".
Профессор Домеки всегда перезванивает. Деньгами его знакомый не берет, чаще вещами. Плату за свою работу назначает странную, но никогда не ошибается — как будто перед глазами у него опись коллекций этих ученых или их имущества. Некоторые не соглашаются. Другие отвечают "да".
И тогда профессор Домеки лишний раз появляется у ворот магазина, затерянного на задворках центрального Токио. Две похожие друг на друга, кукольно одетые и кукольно красивые девочки радостно встречают его, проходятся колесом и виснут на нем.
— Добро пожаловать домой, Домеки-кун!
Его давно так не называют девочки.
Черный комок шерсти кидается в руки.
— Привет, Домеки! Как жизнь?
— Нормально. Как он? — вопрос тоже никогда не меняется.
— Все так же, — волшебный зверь сразу делается серьезным и даже немного печальным.
— Посетители приходили?
— Да.
— Его ранили?
— Нет.
Хозяин магазина всегда встречает гостя какой-нибудь колкостью. Раньше они были просто неумелыми. Теперь облегчены нарочно, словно тренировочные стрелы.
Возможно, дело в том, что злые духи уже не могут портить отношения между юным медиумом и защищающим его лучником. А может быть, все это просто уже обрело совершенно иной смысл.
Домеки говорит:
— Что сегодня на ужин? Я просил сделать умебоши.
— Он просил! Для таких грубиянов, как ты — ничего, — усмехается хозяин. — Мару, Моро! Отнесите припасы на кухню. Я сейчас подойду.
Каждый раз приходить сюда — непросто, будто глотать морозный воздух. И не приходить нельзя.

...Ночью, лежа рядом с женой, профессор Домеки слушает ее ровное дыхание и любуется ею, прекрасной в лунном сиянии. Она нежна, как цветок, тепла, как свеча, и ласкова, как котенок. Она — один из самых близких ему людей. В этом мире — так точно самый близкий.
Он думает, не встать ли ему и не напиться ли, но решает не дергаться.
Вместо этого профессор проводит большим пальцем по щеке жены, и она улыбается во сне.
Все это ложь. Все, что есть у них общего — это хозяин магазина.
Он засыпает...
— Коханэ-тян, как я рад тебя видеть! — вот что первое слышит Сидзука во сне.
И видит, как его жена с улыбкой стоит на пороге, а хозяин магазина, тонкий, болезненно-бледный юноша в круглых очках и причудливом одеянии, протягивает руки ей навстречу. Юноша выглядит так, что годился бы Сидзуке в сыновья; на самом деле они когда-то учились в одном классе.
Хозяин берет Коханэ за руку, ведет ее в комнату, усаживает на мягкий диван и пододвигает ей чай и лакомства. Заботливый младший брат смотрит в рот старшей сестре и ждет, что она расскажет об интересном взрослом мире — вот как бы они выглядели, если бы не спокойная уверенность и некоторая усталость, что чувствуются в движениях хозяина.
Иногда Сидзуке кажется, что в безвременьи магазина год идет за два, и этот колдун давно стал его старше.
Черный Мокона бросается Кохане на руки, Мару и Моро присаживаются у ее ног, гладят шелк ее кимоно, пропускают между пальцами шелк ее волос. Восторгаются красотой гостьи, щебечут о чем-то. Хозяин магазина ласково смотрит на них.
— Как твои дела, Коханэ-тян? — спрашивает он. — Как дела в университете?
— Хорошо, Кимихиро-кун, — отвечает она. — Клиентов хватает. А в университете лекций у меня немного... Но все-таки мне нравится преподавать. У меня есть одна девочка, она очень милая. Возможно, она захочет чему-нибудь научится. Ничего, если я пришлю ее к тебе?
— Если она сможет заплатить, — говорит хозяин магазина, и что-то очень расчетливое и в то же время лукавое появляется в нем: божество, сидящее на тропах судьбы, не могло бы улыбаться иначе.
— У меня есть кое-что... пусть пойдет в счет ее желания, если она появится здесь, — Коханэ прикрывает глаза на секунду. — Сидзука-сан завтра принесет.
— Шарик, — говорит хозяин магазина. Он не спрашивает, он утверждает.
— Да, шарик, — Коханэ смотрит на него прямо. — Он все-таки вернется к тебе.
— Мне очень жаль, Коханэ-тян, — он тянется через столик, берет ее руки в свои.
— Ничего, — отвечает Коханэ. — Я знала, что это случится. Это неизбежность. Но у меня есть еще одно желание... — она делает паузу.
Хозяин магазина не заговаривает сразу. Он будто отводит взгляд. Сидзука Домеки, который и присутствует, и не присутствует здесь, знает: когда он заговорит, голос его будет деревянным.
— Какое же? — спрашивает хозяин магазина, и в самом деле очень ровно.
— Я хочу отправиться туда, где я смогу найти средство прервать твое заточение.
Снова пауза. Мару и Моро притихли; нет, исчезли. Ушли куда-то уже давно. Моконы тоже не видно.
— Я жду, ты знаешь, — нежно-нежно отвечает ей хозяин магазина. — И не могу никуда уйти.
— Не только это, — твердо отвечает Коханэ. — Я видела сон, и я видела, что ты отдал свою свободу в качестве платы за то, чтобы продолжать жить. Ты и другой ты... вы оба пожертвовали возможностью постоянно быть с теми, кто вам дороже всего.
— Но я никого не потерял, — мягко говорит хозяин магазина. — Пока Коханэ-тян не забывает меня навещать, все хорошо.
Коханэ улыбается.
— Я хочу найти способ избавить тебя от заточения, — повторяет она. — Я знаю, ты не можешь сделать это сам: ты поклялся быть здесь. И Сидзука-сан тоже не может уйти. Но ты можешь выполнить мое желание.
Они смотрят друг другу в глаза.
— Могу, — наконец произносит хозяин магазина. — Если ты заплатишь.
— Назови цену.
— Нет, — он отводит глаза.
— Если я предложу в уплату свои воспоминания, — она улыбается ему. — То время своей жизни, когда я была женой Сидзуки-сан? Эта память очень дорога мне.
— Этого мало, — качает головой хозяин магазина, — если ты хочешь попасть в другой мир или другое время. Извини
Сидзука, которого тут нет, думает: его одноклассник Ватануки сейчас заплакал бы. У этого слез не видно.
— Тогда добавь к этому еще и то, что я никогда больше тебя не увижу, — продолжает она. — Если ты сможешь видеть меня во сне — не страшно. Я предложила бы свой дар провидицы, но он пригодится мне...
— Коханэ-тян... — хозяин магазина смотрит на нее так, как будто он поражен. — И того, и другого слишком много за твое желание. А по отдельности ничего из этого не достаточно.
— Тогда у меня есть еще одно желание, — говорит она. — Я хочу, чтобы Сидзука-сан сейчас был здесь. И чтобы слышал наш разговор.
— Это исполнено, — кивает хозяин магазина. — Но твоей платы все равно слишком много.
— Тогда, что останется, — Коханэ наклоняется через стол к хозяину магазина, и видно теперь, что она чуть выше него ростом, — пусть поможет Сидзуке-сан исполнить его желание. Когда он назовет его тебе.
Она целует хозяина магазина в щеку около уха и садится обратно. Алые и золотые складки ее кимоно ложатся обратно на диван.
— Хорошо, — кивает хозяин магазина. — Тогда я отправлю тебя туда и тогда, куда ты хочешь попасть. Но я не знаю, где это и не опасно ли, — он чуть беспомощно разводит руками.
— Я не боюсь, — улыбается Коханэ.
И тут Сидзука выходит из тени. И обнимает жену за плечи. Но смотрит он на хозяина магазина. Молча.
— Прости меня, — отвечает Коханэ мужу, беря его за руку. — Твоя нежность дала мне силы. Если бы не ты, я бы никогда не решилась... Я всегда знала, что нам с тобой недолго быть вместе. Я больше не могу смотреть на то, как страдает Кимихиро-кун. Но это не ради него. Это ради меня.
— Спасибо тебе, — отвечает Домеки.
И просыпается.
В постели он один. В своей комнате над храмом он один. Только качается над стулом голубой шарик, привязанный к ручке. И он знает, что если встать и обойти этот старый пустой дом, то следов пребывания Коханэ он тут не найдет. Ни единого. Как будто она тоже была сном.
На самом деле ее выбор, возможно, сделал сном его самого.
"Я знаю, ты решишься, — вдруг вспоминает Домеки ее слова: она их сказала ему пару дней назад во время прогулки, невпопад. — Ты найдешь верный момент, когда отпустить его на свободу..."
Домеки открывает шкаф и долго молча смотрит на яйцо — обычное яйцо, чуть крупнее куриного, — что лежит на верхней полке.
В конце концов, у них не было ничего общего. Только хозяин магазина.

@темы: аниме

---

09.10.2011 в 22:47

Пишет  Pietranera:

Автор: Pietranera
Бета: нету((
Название: Не ты
Фандом: XXXHolic
Пейринг: Доумеки/девушка Доумеки(!), Доумеки/Ватануки.
Рейтинг: PG
Жанр: romance, fluff
Дисклеймер: не мое, все Clamp
Размещение: с разрешения автора
Предупреждение: Написано давно, долго валялось где-то в недрах памяти компьютера. Возможно ООС.

почитать

- Девушка?!! У Доумеки?!!
Ватануки ели протолкнул застрявший в горле комок риса, закашлялся и стал неистово бить себя кулаком в грудь.
Химавари подождала, пока ее друг отдышится, и продолжила:
- Да, мне подруга сказала. Многие школьницы очень расстроились, что такой завидный парень уже занят. Наверно, поэтому он не пришел сегодня обедать с нами.
- Ты тоже расстроена, Химавари-тян? – спросил с опаской юноша.
- Не то чтобы… - неуверенно протянула Куноги, - скорее удивлена. Я думала, все будет по-другому.
- В любом случае, мы можем пойти взглянуть на нее, - добавила девушка с неожиданно появившейся игривой улыбкой, - подруга поведала мне, что их видели на скамейке около тренировочного поля.
- Вот как? Но подглядывать ведь не хорошо, - засмущался Ватануки. Эта новость так выбила его из колеи, что мальчик даже не мог определить, хочет ли он знать, как выглядит девушка Доумеки, или нет.
- Мы не будем им мешать. Одним глазком посмотрим и уйдем. Доумеки же наш друг. Неужели тебя не волнует его выбор? Вы ведь всегда так хорошо ладили?
- Ну, нет! – взвился Кимихиро, но посмотрев на лицо Химавари, которая взирала на него с такой мольбой в глазах, вынужден был сдаться. – Хорошо, пошли посмотрим.
- Ура! – девочка радостно хлопнула в ладоши и стала поспешно собирать остатки бенто.
* * *
- Вон они! Давай спрячемся за это дерево и минуточку постоим, - Куноги потянула Ватануки за ствол раскидистого гингко.
Кимихиро посмотрел в указанном Химавари направлении и заметил мирно сидящую на лавочке парочку. Те расположились всего в 20 метрах от дерева, поэтому было хорошо видно все, что они делают.
Впрочем, смотреть было особо не на что. Парочка явно смущалась. Девушка покраснела и потупилась, поминутно теребя подол школьной юбки. Доумеки уставился куда-то вдаль, лишь изредка переводя на нее какой-то странный и задумчивый взгляд. Потом неожиданно девушка что-то пробормотала и вскинула голову, повернувшись к парню лицом. Тот лишь коротко кивнул в ответ на ее реплику. Глубоко вздохнув, девушка подвинулась поближе к Доумеки и положила ему голову и ладонь на грудь. Ватануки почувствовал, что ему тяжело дышать и прижался виском к шершавой коре. Что за нелепое чувство? Может, из-за жары?! Тем временем Шизука высвободил руку из-за спины девушки, поставил локоть на спинку скамейки и стал пропускать пару коротких прядей своей подружки сквозь пальцы. При виде такой невинной ласки Кимихиро почему-то судорожно сглотнул.
- Пойдем. Обеденный перерыв скоро закончиться, - Химавари слегка коснулась его руки. Ватануки, вздрогнув, обернулся и пару секунда пытался понять, кто это перед ним. Сориентировавшись, наконец, в ситуации, он мысленно выругал себя и поспешил за Куноги к зданию школы.
- Ну как она тебе? – спросила по пути Химавари.
Кимихиро пожал плечами.
- Симпатичная, но я ожидал большего. Все-таки за Доумеки такие красотки бегали. На их фоне она выглядит скромновато. Но, по всей вероятности, им хорошо вместе.
Произнеся последнюю фразу, Ватануки почему-то почувствовал легкую грусть.
- В любом случае, я думаю, они скоро расстанутся, - уверенно сказала Куноги. – Доумеки умный человек. Не знаю уж, как так вышло, но скоро он поймет свою ошибку.
- О чем ты? – недоуменно уставился на Химавари юноша.
- А ты не заметил? – девушка внимательно посмотрела на Кимихиро. – Пожалуй, мне не стоит тебе это объяснять. В любом случае, до завтра, Ватануки-кун!
Одарив, все еще стоящего столбом парня, одной из самых солнечных своих улыбок, Куноги скрылась за дверями аудитории.
* * *
- Ватануки!
- А, это ты… - Кимихиро закрыл кран, вытер лицо полотенцем и уставился на лучника. Тот был еще в форме после тренировки и, вероятно, тоже пришел к умывальнику, чтобы освежиться.
- Можешь ничего не объяснять, я уже все знаю, - коварно улыбнулся Ватануки. – Твои фанатки устроили на всю школу траур.
Доумеки пропустил укол мимо ушей. Его лицо как всегда было непроницаемым. Только все-таки вид какой-то уж больно сосредоточенный.
Не встретив сопротивления, Кимихиро продолжил свой заранее подготовленный монолог:
- Очень хорошо, что ты, наконец, дозрел до отношений. Я-то был уверен, что такая стоеросовая дубина не на что подобное не способна. Теперь ты не будешь ошиваться рядом с моей дорогой Химавари-тян, и мы с ней станем по-настоящему близки, мва-ха-ха! - как всегда в такие моменты Ватануки разразился утрированным смехом, его глаза горели воинственным огнем.
- Ну, пока, мне пора в магазин, - Кимихиро, уже абсолютно спокойный, убрал полотенце в портфель и защелкнул замок.
- Подожди! – Доумеки схватил его за запястье и развернул лицом к себе.
- Что бы не случилось, - сказал он твердым голосом, глядя прямо в глаза растерявшемуся Ватануки, - ты можешь всегда рассчитывать на мою помощь.
От непривычной, но почему-то будоражащей, близости ноги начали подкашиваться, и Ватануки поспешно вырвал руку.
- Да ничего со мной не случится. Меня есть кому защитить: Юуко-сан всегда можно попросить, пусть и не бесплатно, трубочный лис каждый раз норовит доказать свою преданность. К тому же, даже такой недоумок как ты имеет право на личную жизнь. Так что наслаждайся, - Кимихиро, беззаботно помахивая рукой, направился к воротам школы, глубоко в душе радуясь, что ничем не выдал бушевавшего внутри торнадо.
Доумеки постоял еще с минуту, глядя на удаляющуюся фигуру.
* * *
- Боюсь, моя прекрасная Химавари-тян ревнует этого дебила Доумеки к его девушке. Она потащила меня смотреть на них и потом сказала, что они скоро расстанутся, - причитал Ватануки, готовя на кухне магазинчика ужин.
Юуко-сан, присевшая на край обеденного стола, почесала лежащей на ее коленях Моконе брюшко, отчего та прыснула.
- Химавари хорошо относится к Доумеки, но не думаю, что дело в этом. Как выглядит новоиспеченная подружка Доумеки?
- Ну, - работник замялся, - она ничего, но…
- Что-то не так? – хозяйка магазина удивленно изогнула бровь.
- По правде сказать, я не люблю говорить что-то плохое о людях у них за спиной.
- Но о Доумеки же говоришь.
- Доумеки – скотина! Он сам виноват, что бесит меня, - зарычал Кимихиро, помешивая булькающую в кастрюле жижу.
- Да ладно Ватануки, облегчи душу. Может, я тогда смогу объяснить тебе, почему Химавари так среагировала, - Юуко-сан знала, куда нужно бить, чтобы добиться от работничка желаемого.
«Вот ведь монстр!» - подумал Кимихиро, накрывая кастрюлю крышкой и убавляя огонь.
- Хорошо, раз Вам до такой степени любопытно. Она какая-то невзрачная: очень бледная кожа, короткие, даже не достающие до плеч, черные волосы, сутулая фигура…Практически полное отсутствие груди, - добавил он, чуть поколебавшись. У нее, правда, красивые голубые глаза, но за очками их не сразу разглядишь.
- Вот как?! Тогда все ясно, - довольно ухмыльнулась ведьма.
- Что ясно-то?! – негодующе уставился на нее парень.
- Знаешь, Ватануки, ты и сам не красавец! Может, это ты ревнуешь, а не Химавари? И поэтому специально принижаешь достоинства той бедной девушки, - в глазах Юуко-сан так и бегали лукавые огоньки.
- Ничего подобного! - Кимихиро чуть не взорвался от возмущения. – Это же полный бред. Кого ревную? С девушкой я вообще не знаком, а этот кретин ничего, кроме раздражения у меня не вызывает.
Вдруг Ватануки неожиданно сник, вспомнив, как дурно ему стало сегодня у дерева и потом у раковин. «Нет, это были обычный тепловой удар и эффект неожиданности». А еще ему стало немного больно от слов Юуко-сан про «не красавца». Он и сам знал, что привлекательной внешность его природа не наградила. И каждый раз, когда сравнивал себя с Доумеки, понимал, насколько проигрывает ему во всем. Но это было личное противоборство между ними двумя. С другими людьми Ватануки никогда не сопоставлял себя и не задумывался, как выглядит в их глазах.
- Может быть, из-за своей красоты Доумеки слишком тщеславен и ему нравиться окружать себя невзрачными людьми, такими как я, например, чтобы на их фоне выглядеть еще лучше, - Юуко-сан не могла не заметить горечи в голосе своего ненаглядного работничка.
Она слезла со стола, попутно скинув на пол Мокону, подошла к Ватануки и положила руку ему на плечо.
- Неужели ты, и правда, думаешь, что Доумеки такой подлец? Он бы никогда намеренно не причинил кому-нибудь зла. Ты и сам это знаешь, ведь так?
Секунду поколебавшись, Кимихиро нехотя кивнул.
- Хотя на этот раз он все-таки ранит чувства несчастной девушку. Пусть и не нарочно. Странно, что Доумеки вообще так поступил. Он всегда такой сдержанный и рассудительный, так что это совсем на него не похоже. Видно, вся эта ситуация довела его до точки кипения, - взгляд ведьмы скользнул по Ватануки.
- Химавари права, их отношения продляться недолго, - добавила Юуко-сан, поднимая с пола обиженную Мокону и стряхивая с нее пыль.
- Но почему? – взволновано воскликнул Ватануки.
- Секрет! – лицо ведьмы просияло радостной улыбкой. – Не обижайся, Ватануки, но было бы нехорошо с моей стороны по отношению к Доумеки объяснять тебе всё. Думаю, ты должен сам это заметить и понять.
В ответ Кимихиро лишь, молча, вернулся к готовке. Разговор отчего-то очень вымотал его. Даже делать ужин Ватануки было тяжело. Руки налились свинцовой тяжестью, грудь снова, как и накануне, сдавило невидимыми тисками. Он так устал.
- Ватануки!
Мальчик с трудом обернулся на голос ведьмы. Она уже стояла в дверном проеме, собираясь идти в комнату.
- Прости меня.
Кимихиро пару раз удивленно моргнул. Юуко-сан извиняется?! Да не может быть! Она шутит! Но лицо ведьмы было абсолютно серьезным.
- Я перегнула палку, сказав, что ты не красавец. Ты очень симпатичный. Недаром духи так и липнут к тебе: их привлекает не только твоя аура или кровь, они подмечают всё. Но, Ватануки, если ты сам не будешь уверен в себе, никто не заметит, какой ты милый. Почти никто…
С этими словами ведьма удалилась, тихо шурша подолом очередного роскошного кимоно, оставив своего работника в глубокой задумчивости.
* * *
Как странно уже в который раз обедать только вдвоем. Ватануки надо бы радоваться, что он может беспрепятственно проводить время наедине со своей любимой Химавари-тян, но он чувствовал в душе только опустошенность. Наверно, все из-за того, что вчера, огибая здание школы, он увидел эту парочку – Доумеки и его подружку. Они сидели на траве в тени пушистых кустов софоры и обедали. Чтобы остаться незамеченным, Ватануки пришлось притаиться за углом. Тем временем, девушка протянула Доумеки коробку бенто, он что-то сказал, вероятно поблагодарил, подцепил один кусочек палочками и отправил в рот. Тщательно прожевав, улыбнулся. Наверно, если бы Ватануки стоял чуть ближе, он заметил бы, что улыбка у Шизуки вышла несколько натянутая. Но Кимихиро думал совсем о другом. «Он ест ее еду. Она готовит для него! И Доумеки это нравится. Мне он никогда не улыбался. Ее еда этому кретину больше по вкусу». Ему захотелось тотчас же пнуть свою коробку с бенто, чтобы она разлетелась на мелки кусочки вместе с содержимым по всему школьному двору. Готовка – единственное, что, как Ватануки надеялся, у него выходит хорошо. И юноше всегда нравилось, когда люди получали удовольствие от его еды. Особенно, если это был Доумеки, хотя Кимихиро в этом себе никогда не признавался.
- Опять положил в бенто еды и для Юуко-сан? – чистый и звонкий голос Химавари грубо вышиб Кимихиро из оцепенения.
- М, - утвердительно кивнул он. Химавари не стоит знать, что эта еда вовсе не для хозяйки магазина.
- Ватануки, всё в порядке? – в вопросе девушки проскальзывали нотки беспокойства. – Ты такой бледный?
- Плохо спал, - соврал мальчик, откусывая небольшой кусок от онегири, который теперь казался ему совершенно безвкусным.
- Попроси Юуко-сан отпустить тебя пораньше и отдохни хорошенечко, ладно?
Ватануки только кивнул и сделал глоток холодного чая из кружки. Он бы с большим удовольствием выплеснул себе этот чай в лицо.
* * *
По пути в магазинчик Ватануки сделал крюк, заскочив в городской парк. В последнее время он привык ходить этой дорогой. Южная часть парка не пользовалась особой популярностью и вряд ли кто-нибудь заметит мальчика, который кормит птиц аккуратно приготовленным бенто.
У ворот парка Ватануки резко затормозил. «Опять?!» Злополучная парочка (как мысленно окрестил их Кимихиро) стояла у края пруда и, по-видимому, любовалась утками. Ватануки надоело вечно скрываться, к тому же Доумеки и его девушка стояли к нему спиной, так что он решил просто спокойно подождать, пока они не уйдут.
Влюбленные стояли совсем близко друг от друга, но всё же не соприкасались даже рукавами форменных пиджаков. Кимихиро не слышал, разговаривают они о чем-то или нет. Доумеки и его девушка были похожи на статуи – неподвижные и отстраненные они, казалось, не замечают ничего вокруг.
«Интересно, Доумеки счастлив?» - подумал Ватануки. В тот же самый момент девушка обошла своего возлюбленного и встала перед ним так, что Кимихиро смог разглядеть из-за спины Доумеки часть ее лица. По движению бровей и выражению глаз было понятно, что она что-то говорит, что-то очень важное. Затем девушка положила руки Доумеки на плечи и приблизила свое лицо к его.
Ватануки не мог больше стоять и смотреть. Наплевав на бенто, он развернулся и быстрым шагом, готовый вот-вот сорваться на бег, выскочил из парка.
* * *
Пройдя-пробежав, наверно, около километра, он остановился, чтобы перевести дух. Юноша сел на асфальт, положив рядом коробку с обедом, и привалился спиной к деревянному забору.
«Надо обдумать случившееся», - внушал себе мальчик. «В конце концов, что я так завожусь. Это нормально, когда девушка готовит своему парню обед, когда они вместе возвращаются домой из школы. Скорее, было странно, когда Доумеки делал это со мной. И уж тем более было бы нелепо, если бы он обнял меня и поцеловал…Стоп! О чем я вообще думаю!?» Ватануки с силой дернул себя за волосы, пытаясь отрезвить. «Я этого никогда не хотел, но…» Кимихиро не мог объяснить себе, что означает это «но». Просто только сейчас он, наконец, осознал, что теперь они с Доумеки больше не связаны. Теперь у Доумеки есть девушка!
* * *
Такой хороший день! Солнце приятно греет кожу. Но Ватануки этого не замечает. Ноги несут его по направлению к школе. Ногам все равно, что за борьба происходит в его мозге. Они выполняют свою привычную функцию. И рукам тоже безразлично. Несут себе портфель попеременно, то одна, то другая, то одна, то другая… «Боже! Я так точно с катушек съеду». Ватануки прикрыл глаза ладонью и остановился, чуть не дойдя до входа в главный корпус. Сквозь немного расставленные пальцы бил по векам свет. Неожиданно он замелькал, будто что-то приближалось. Кимихиро убрал руку с лица и тут же получил резкий толчок в плечо. Обернувшись, он увидел бегущую прочь фигуру. Это была девушка Доумеки…
- Ватануки!
Мальчик был несколько удивлен, увидев, что около класса его ждет Химавари. Обычно они встречались не раньше обеденного перерыва, а до него был еще один урок.
- Мне надо с тобой срочно поговорить. Давай выйдем во двор.
Наружи оказалось слишком оживленно, поэтому пришлось немного пройтись в сторону школьных ворот.
- Доумеки расстался с этой девушкой.
- Что?!
- Тсс, - Химавари зажала Кимихиро рот рукой. – Об этом еще пока почти никто не знает. Мне подруга сказала, она случайно увидела сцену их расставания. Я попросила ее, чтобы она не распространялась на этот счет.
По спине Ватануки пробежали мурашки. «Похоже у Химавари все подруги-шпионки. Или одна, но супершпионка!»
- Ну, я знал, что такого идиота никто долго не выдержит – ухмыльнулся Кимихиро.
- Да нет, - возразила Куноги, - по словам подруги, это он бросил девушку.
- Послушай, Ватануки, - Химавари заколебалась, - не мог бы ты поговорить с Доумеки. Несмотря на то, что расставание произошло по его инициативе, Доумеки все равно сейчас должно быть очень тяжело.
- Почему это я должен с ним говорить? – подозрительно покосился на нее юноша.
- Я могла бы и сама. Но вы же оба парни, лучше друг друга поймете, - судя по хитроватому выражению глаз Куноги, девушка что-то недоговаривала.
- Ладно, я с ним поговорю. Если, конечно, найду его… - Ватануки почесал в затылке.
- Я знаю, где он, - радостно доложила Химавари, - из-за приближающегося турнира у него внеплановые тренировки, так что он в додзе. Сходи туда прямо сейчас!
Для пущей убедительности девушка стала подталкивать упирающегося Ватануки, и даже увещевания о том, что он пропустит занятия, на нее не подействовали.
* * *
Убедившись, что Химавари, наконец, позволила ему идти самостоятельно и скрылась за дверями здания, Ватануки замедлил скорость и погрузился в мысли, которые до этого ели удерживал в дальнем уголке своего сознания.
«Они расстались!»
«Они выглядели такими счастливыми, разве такое возможно?!»
Кимихиро совсем остановился и положил руки на сердце. Оно пульсировало со страшной силой, словно молотком долбили по наковальне.
Мальчик задержал дыхание, а потом выдохнул. Выдох был бесконечным и погрузил его на дно темного глубокого колодца.
Ватануки казалось, что он шел куда-то, шел давно и вот теперь дошел. Но не радости, не грусти это пока не вызывало.
«Сколько же они встречались? Ммм…если посчитать… Госпади, неужели всего две недели! Точно, я же должен подбодрить его!»
Еще 50 шагов и он открыл дверь в тренировочный зал лучников.
* * *
Стрела со свистом пролетела в воздухе и вонзилась в девятку. Следующая попала в ту же цифру, но с противоположной от десятки стороны. Для Доумеки такая стрельба была просто катастрофически плохой.
Поняв, что сегодня тренироваться бесполезно, он опустил лук и направился в сторону раздевалки.
Из другого конца зала ему наперерез вышла знакомая фигура.
- Привет! - голос Ватануки был необычайно дружелюбным, никакой агрессии при виде лучника.
- Ну? – вопросительно уставился на него Доумеки.
Такой невозмутимости Кимихиро уже не мог перенести. «Ты же должен быть подавлен, сволочь!»
- Я, между прочим, сюда специально шел, чтобы поговорить с тобой. Милая Химавари-тян беспокоилась, как ты переносишь разрыв! И ради нее, я, Ватануки великолепный, соблаговолил снизойти до тебя! – Кимихиро взвился в своей обычной манере, пытаясь испепелить противника взглядом.
- Вот как, значит, уже знаешь? Я в порядке, - Шизука сделал вид, что проверяет, хорошо ли натянута тетива.
- Судя по твоей стрельбе, так не скажешь, - процедил Ватануки. – Послушай, мы не первый день знакомы, и, хотя ты, как заноза в заднице, если хочешь выговориться, я соберу волю в кулак, и так уж и быть, выслушаю.
- Мне нечего сказать, - Доумеки оторвал безразличный взгляд от лука и перевел его на Кимихиро.
- Я так старался быть вежливым. Но ты непроходимый придурок! – заорал на него мальчик.
Какой-то старый рефлекс заставил Шизуку вовремя заткнуть ухо. От этого порыва в душе у него с болью разорвалась какая-то струна, и он невольно стиснул зубы.
Появившееся на лице друга напряжение сразу сбило с Ватануки всю спесь.
- Эй, Доумеки, - сказал он тихо. – Знаешь, пусть эти отношения и закончились, они же не последние в жизни. Зато у тебя остались прекрасные воспоминания: первые робкие прикосновения, первый поцелуй. Я даже немного завидую. Здорово, наверно, пережить что-то подобное.
- Ты следил за мной, – саркастически прокомментировал Шизука.
- Нет, дурак! Случайно увидел! - все теплые слова, которые он приготовил для этого козла, сразу куда-то испарились, и Ватануки по инерции стал браниться.
- И, в конце концов, ты мог бы встречаться с кем-нибудь посимпатичнее, - тут он осекся, поняв, что наговорил лишнего.
- Она красива. Очень! – резко одернул юношу Доумеки. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего.
Но у Ватануки еще не прошел запал, и он тут же среагировал на такой тон.
- Я в этом сомневаюсь! – сказал он, с вызовом глядя Шизуки прямо в глаза. – Если она, по-твоему, такая красивая, то почему же ты бросил ее?
- Потому! – Доумеки сжал кулаки, от обычного самообладания не осталось и следа. – Потому, что, несмотря на поразительное внешнее сходство, она – не ты!!!
Ватануки как обухом по голове ударило. Уши заложило, и он только удивленно хлопал ресницами, глядя куда-то в пустоту.
- Черт! – раздосадованный на себя Шизука поспешил удалиться из зала.
Кимихиро, все еще пребывающий в ступоре, даже не подумал пойти за ним.
В каком-то полусне он вышел из корпуса и краем глаза поймал свое отражение в окне первого этажа. Щеки были пунцовыми, а на губах играла улыбка, как…как у смущенной влюбленной школьницы-малолетки, вот как!
Ватануки нахмурился и помотал головой, чтобы разогнать наваждение. Не хватало еще с таким дурацким выражением вернуться в класс!
* * *
Кимихиро закончил одинокий ужин в своей небольшой квартирке. Юуко-сан уехала на пару дней по делам, и поэтому он был свободен от работы.
Приняв перед сном душ, он остановился напротив зеркала в коридоре. С волос стекали капли воды, падали за ворот рубашки и приятно холодили кожу спины. Так как на Ватануки не было очков, он встал почти вплотную к зеркалу и разглядывал свое лицо.
«Она красивая. Очень!»
«…несмотря на поразительное внешнее сходство…»
Мальчик провел пальцами по губам, дотронулся до ключицы. Потом, будто стараясь убедиться, что это, действительно, он, положил ладонь на отражение. На поверхности остался влажный отпечаток.
«Ты считаешь меня красивым, Доумеки?!»
Кимихиро улыбнулся своим мыслям и побрел в спальню.
«У тебя ужасный вкус!»
* * *
«Сегодня этот гад будет есть мое бенто!» Ватануки разрывали на части эмоции. С одной стороны, он все еще не определился с тем, как ему разрулить ситуацию с лучником, а с другой – Кимихиро все-таки был рад, что теперь они снова втроем: он, Химавари и, да, этот противный Доумеки.
- А Доумеки-кун сегодня не пришел, – грустно заметила Химавари, когда они встретились под деревом, где обычно обедают.
- Смелости не хватает. Боится возмездия от бывшей возлюбленной, - не мог не съязвить Кимихиро.
- Не думаю, Доумеки же очень смелый человек и всегда отвечает за последствия своих поступков, - Куноги погрузилась в такую мрачную задумчивость, что Ватануки тут же пожалел о своей беспечности.
На ум пришло, что скорее, причина отсутствия третьего в их компании не брошенная девушка, а сам Кимихиро.
- Знаешь, эта девушка теперь распускает слухи, что сама бросила Доумеки, потому что он ее недостоин, - Химавари ковырялась палочками в земле, совсем забыв про еду.
- Недостоин! Ха! Да она ему в подметки не годится! – Ватануки схватил коробку с бенто и направился к выходу.
- Ватануки-кун, куда ты? – но тот, по-видимому, даже не услышал вопрос девушки.
Химавари облегченно вздохнула.
* * *
Кимихиро уже в который раз споткнулся об очередной камень, но это не уменьшило его решимости. «Девушка – дура! И этот Доумеки тоже хорош. Прячется у себя в храме, а я, между прочим, так старался, готовил его любимую еду! Неблагодарный!»
Погрузившись в мысли, Ватануки чуть не проскочил мимо ворот участка Шизуки. От резкого поворота подошвы ботинок оставили черные следы на асфальте.
Дойдя до середины дорожки, ведущей к дому, Кимихиро остановился, услышав, как раздвигаются двери. Одетый в домашнее кимоно Доумеки вышел на террасу. Лицо его выглядело как обычно, только под глазами появились едва заметные круги.
- Зачем ты пришел?
- В глаза тебе посмотреть, скотина! – взвизгнул Ватануки. – До скончания века теперь тут будешь сидеть? Я, между прочим, тебе сегодня бенто приготовил, а ты даже в школу придти не соизволил.
- Спасибо. Но я не хочу есть. Уходи, пожалуйста, - Шизука ответ взгляд куда-то в сторону.
- Наверно, та девушка готовила лучше, - Кимихиро сразу как-то поник, руки безвольно опустились вдоль тела.
- Ты вообще понял, что я тебе вчера сказал? – в голосе Доумеки послышалось отчаяние.
- Понял, не дурак, - огрызнулся Ватануки. – Но, - он вскинул на лучника глаза, в которых уже виднелся намек на слезы и продолжил чуть срывающимся голосом, - у меня в голове не укладывается. Зачем тебе встречаться с кем-то, похожим на меня?! Что за чушь! Ты ведь можешь быть со мной.
Не ожидав от себя такого, он замолчал. Виски заломило, но это было не страшно. Кимихиро почувствовал радость и облегчение. Теперь его путь, действительно, кончился, и, он знал, что это хорошо. Вокруг его талии обвились теплые и родные руки. Лицо Доумеки нависло над ним, и он немного неумело уткнулся губами в его губы. Шизука помог ему углубить поцелуй. Все-таки у него был кое-какой опыт.
Когда их губы разомкнулись, Доумеки склонился к уху Ватануки и прошептал:
- Она ужасно готовила.

@темы: аниме

---

09.11.2011 в 17:25

Пишет  Solie:

Hitsuzen
Название: Hitsuzen
*Судьба или предопределенное событие, которое нельзя изменить.
Автор: Angelike Riddle
Ресурс: Hitsuzen
Перевод:  Solie
Бета: 1-33  Leona, 34 и далее LaraQ
Фэндом: xxxHolic
Жанр: драбблы
Пейринг: Домеки/Ватануки
Рейтинг: PG-13
Разрешение на перевод: получено
Об авторских правах и обязанностях: Все персонажи принадлежат CLAMP.
Примечание: Драбблы пишутся по заданным темам на hitsuzen-100.livejournal.com. Название драббла идёт до части. После номера драббла идёт фраза/слово, на которое был написан драббл.

Прогресс: 76/100

Части 1-72

Похоже на любовь – Часть 1. Что такое счастье?

– Что такое счастье?
Ватануки с удивлением посмотрел на девочку, шагающую рядом с ним, – еще одну из покупательниц Юко. С чего бы начать?
– Счастье… – задумчиво протянул он. – Счастье – это когда кто-то делит с тобой еду, а когда тебе одиноко – составляет компанию. Когда знаешь, что кто-то всегда будет рядом, независимо от обстоятельств. Счастье – это когда есть кто-то, кому можно доверить свою жизнь.
– Похоже на любовь.
Ватануки задумчиво улыбнулся, мысли его плавно перетекли к тому, на кого он всегда мог положиться.
– Похоже.
– Ты счастлив?
– Наверное.

Захватчик – Часть 2. Обладание

Домеки пристально всматривался в эти знакомые голубые глаза, хорошо сознавая, что настоящий Ватануки никогда так кокетливо не строил ему глазки.
– Кто ты? – требовательно спросил он.
Фальшивый Ватануки усмехнулся:
– Догадался…
– Немедленно убирайся! – прошипел Домеки. – Оно не твое!
Дух, захвативший тело Ватануки, захихикал:
– А тебе-то что?
– Есть чего, – ответил Домеки и обрушил на него очищающую энергию, прежде чем тот осознал, что происходит. – Только я могу обладать Ватануки.

Ты мне нравишься – Часть 3. Детство

– Почему ты всегда сидишь здесь один? – полюбопытствовал Кимихиро. Все говорили ему держаться подальше от необщительного мальчика из храма. "Он странный", – говорили они. Но Кимихиро думал, что ему очень одиноко.
Мальчик, сидящий в углу песочницы, посмотрел на него и сразу же отвел взгляд. Румянец окрасил его щеки.
– Потому что я никому не нравлюсь, – ответил он тихо.
– Неправда! Ты мне нравишься!
– Точно? – переспросил он, и надежда забрезжила в его глазах.
– Абсолютно! – улыбнулся Кимихиро. – Идем играть!

Моя любовь – Часть 4. Рамка

Домеки не знал, что он ожидал увидеть, когда переступал порог дома Ватануки. Его драгоценный груз уютно посапывал у него на груди. Но уж что точно он не ожидал увидеть, так это такую спартанскую обстановку. В его поле зрения не попалось ни одно украшение.

Нахмурившись, Домеки прошел в спальню и осторожно опустил Ватануки на кровать. Когда последний что-то недовольно пробормотал, не желая расставаться, он улыбнулся. Отступив немного назад, Домеки заметил на прикроватном столике кое-что, совершенно сюда не вписывающееся, – рамку со своей фотографией.

Его глаза расширились от удивления, когда он заметил надпись на ней – «Моя любовь».

Учебное свидание – Часть 5. Одиночество

– Ты чего тут забыл? – завопил Ватануки, сверля взглядом человека, спокойно сидящего напротив за столом. Домеки слегка приподнял бровь и со своей обычной усмешкой произнес:
– То же, что и ты. Я пришел сюда учиться.
– Я не про это! Ты ведь понял, о чем я! – прокричал Ватануки. Его голос разрезал тишину библиотеки, словно нож масло, за что на него тут же зашикали со всех сторон, а библиотекарь сделал предупреждение. Сильно покраснев, он переспросил совершенно спокойного Домеки:
– Почему среди всех свободных мест ты выбрал это, напротив меня?
– Потому что ты выглядишь одиноко.

Я заберу тебя с собой – Часть 6. Открытка

– Слышал, что ты поступил в престижный ВУЗ в США? – беспечно спросил Ватануки, но грусть в глазах опровергала безразличие, прозвучавшее в вопросе.
– Да. Поступил.
– Поздравляю! – сухо прокомментировал Ватануки. – Пришли мне оттуда открытку.
– Не строй из себя идиота! – фыркнул Домеки.
– Да кого это ты назвал иди…– начал заводиться Ватануки.
– Я заберу тебя с собой.
Ярость Ватануки исчезла так же быстро, как и появилась, сменившись смущением.
– Э, но…
Домеки мягко улыбнулся и протянул руку, чтобы погладить его по щеке:
– Ты же не думал, что я смогу оставить тебя здесь?

Вынужденная встреча – Часть 7. Мелочь

– Отлично! – хмуро сообщил Ватануки, в очередной раз вопрошая, что же он такого сделал, чтобы заслужить такую карму?
– Бросим монету. Если победа за мной, ты убираешься с глаз моих. Если за тобой, то я на день в твоем распоряжении. Согласен?
Домеки только ухмыльнулся, протягивая Ватануки мелочь для осмотра. Не найдя в монете ничего необычного, он устало посмотрел на своего собеседника.
– Орел или решка? – спросил он, подбрасывая ее в воздух.
– Орел.
Ватануки поймал монетку и со злостью уставился на результат.
– У тебя или у меня?

Зимнее объятие – Часть 8. Дрожь

Ватануки сотрясает неконтролируемая дрожь. Лицо искажено напряжением, губы соблазнительно приоткрыты, приглушенное дыхание вырывается в ночь. Замерзший после очередного убойного задания, слишком изнуренный, чтобы спорить, он лишь слабо сопротивляется, когда напарник обнимает его за плечи и притягивает к себе, согревая своим теплом.
Домеки намеренно прижимает его к себе, желая узнать – будет ли он так же сладко дрожать в агонии страсти? Но быстро выкинув подобные мысли из головы, тут же одергивает себя: «Ватануки не готов. Пока не готов».
Он может подождать еще немного.

Ничего не нужно – Часть 9. Желание

Ватануки уставился на лежащий перед ним лист чистой бумаги, постукивая ручкой по столу. Нужно было написать эссе по философии, но вдохновение все не приходило.
– Домеки?
– Мм? – отозвался парень, оторвавшись от тетради.
– Если бы тебе предложили исполнить одно желание, что бы ты выбрал? – спросил он. Может, если заглянуть хоть в краешек чужого сознания, он придумает, какое желание описать в эссе.
Домеки нахмурился, лоб пересекла морщинка.
– Ничего, – наконец-то ответил он.
– Ничего?!
– Да. У меня уже есть ты, а больше мне ничего не нужно.

Отказ – Часть 10. Двери

– Когда одна дверь закрывается, открывается другая, – проговорила Юко, загадочно улыбаясь. Ватануки попытался как обычно заорать, но у него получилось только прохныкать:
– Химавари-тян…
Ее улыбка угасла от бессилия помочь ученику.
– Домеки-кун, наверное, лучше, если ты отведешь его домой…
Второй парень кивнул, соглашаясь, и наклонился, чтобы поднять Ватануки на ноги, после чего аккуратно повел его от места трагедии. Юко смотрела им вслед, зная, что и без Химавари-тян Ватануки вскоре поймет, кто его родная душа.

Ловец снов – Часть 11. Хаос

Вначале был Хаос.
Похотливые духи преследовали его по пятам, охотились за ним, хотели заполучить его. Ночью он ощущал, как они давят на защиту, занимая стратегически важные точки вокруг его квартиры. И хотя защита еще никогда не подводила, он мог часами лежать без сна, в страхе, и думать: «Сегодня, может быть, последняя ночь».
Днем было не намного лучше – когда он выходил из дома, спрятаться было негде. Жизнь для него была бесконечной чередой кошмаров. От которых не проснешься, сколько ни пытайся.
А потом появился Домеки…

Разрушить стену – Часть 12. Осколки

Он был очень хитрым. Ватануки даже и не заметил, как все произошло. Абсолютно не замечал ни долота, ни молоточка, с помощью которых кусочек за кусочком откалывались от стены вокруг его сердца, пока не стало слишком поздно. Стена рухнула как стеклянная.
– Ты…
Слова застряли у него в горле. Он не знал, что сказать. Не знал, откуда взялись слезы или почему он так боится. Потому что…
– Ты шутишь!
…потому что это не может быть правдой.
– Нет, – ответил его оппонент. А потом Домеки поцеловал его и последний осколок стены рухнул.

Быстро – Часть 13. Загар

– Я тебе все скажу, – бушевал Ватануки, косясь на собеседника с подозрением. – Пока ты гостил у кузенов, вы ходили на пляж!
– Да, – кивнул Домеки.
– И загорел ты так, что помидорам завидно!
– Естественно.
– А тебе не приходило в голову намазаться солнцезащитным кремом?
– Отвлекся.
– На что? – воскликнул тот. – Точно! На девчонок в бикини!
– Представлял тебя в плавках.
Ватануки пораженно замолчал.
– Эй! А где Алоэ Вера, которое ты мне обещал?

Лучше, чем безразличие – Часть 14. Ненависть

Иногда, когда чувство безысходности затопляло его и накатывала депрессия, он начинал доводить обычно глупого и мягкого Кимихиро до иступленного бешенства и ора. И чем яростнее была реакция, тем лучше. Чем больше злился Ватануки, тем сильнее это нравилось Сидзуке.
Но иногда только эти перепалки, упертость Кимихиро, отрицание им всякого дружеского участия давали ему надежду на будущее.
В конце-концов ведь ему нужна не просто дружба.
Там, где ненависть, всегда есть страсть. И он жил этим, создавая нужные ситуации.
Сейчас…

Живи для меня – Часть 15. Любовь

«Я так тебя люблю, что готов умереть ради тебя!»
Кимихиро раздраженно фыркнул, недовольно уставившись в телевизор. Сидзука вопросительно изогнул бровь и приготовился к неизбежной вспышке ярости, которая обязательно последует, как только разочарование его любовника усилится.
– Почему люди так говорят? Это совсем-совсем неправильно! – спустя какое-то время начал заводится Кимихиро, возмущенно тряся головой. – Если ты кого-то любишь, то ты ведь не захочешь, чтобы он умер ради тебя. Я бы предпочел, чтобы он жил ради меня. А ты как думаешь?
Сидзука нежно улыбнулся, переплетая их пальцы:
– Я буду жить для тебя, если ты будешь жить для меня.

Свидание, которого не было – Часть 16. Отказ

– Это не свидание, – зашептал Ватануки, как только свет начал гаснуть в концертном зале.
– Хм, – неопределенно пробормотал Домеки.
– Это просто приятельская прогулка. Ничего странного или извращенного в том, чтобы два друга пошли на концерт вместе.
Домеки все гадал, когда же его друг-не-на-свидании поймет, что концерт начался, и что его постоянный шепот раздражает соседей.
–… и не важно, что там говорит Юко-сан, потому что…
– Эй!
– Что? – проворчал Ватануки, приготовившись начать очередную тираду, но у Домеки были другие планы.
Поэтому он поцеловал его.
И до конца вечера Ватануки был подозрительно молчалив.

Леди в белом из Ивового парка – Часть 17. Доверие

– Бедняжка, – вздохнул Ватануки, печально уставившись туда, где еще несколько минут назад была леди в белом. Стрела Домеки как всегда попала в цель.
– Она была мстительным духом.
– Да.
– Она бы утопила тебя.
– Да, но, тем не менее, я понимаю ее злость и боль. Ведь ее предал тот, кого она любила. Руки, которые должны были защищать, украли ее жизнь.
– Иногда доверять - слишком опасно, - мрачно усмехнулся Домеки.
– Да, – согласился Ватануки, когда понял, о чем говорит его любовник. – Но иногда риск стоит того.
– Кимихиро…

Хозяин своей судьбы – Часть 18. Судьба

– Вне судьбы нет ничего, – промурлыкала Юко, с удовольствием наблюдая, как молодая леди, споткнувшись, упала на руки испуганного (но красивого) мужчины.
– Ненавижу, когда вы так говорите! – мрачно проворчал Ватануки.
– Почему? Это же правда.
– Если все предопределено, то зачем жить? Имеют ли наши действия хоть какой-то смысл в этом случае? - Он заколебался, и уже чуть тише закончил:
– Я бы предпочел думать, что люблю Домеки потому, что сам выбрал, а не потому, что так было предрешено.
«Если бы кто-то мог управлять своей судьбой, то это был бы Ватануки», – подумала Юко.

Золушка – Часть 19. Сказка

– Это точно ваших рук дело, – нахмурился Ватануки.
– Да что ты, – ухмыльнулась Юко. – Это Химавари-тян придумала. Ты же сам разрешил ей подобрать тебе костюм и ничего не спросил.
– Вы, конечно, можете притворятся, что ни при чем, - настаивал Ватануки, – но я точно знаю…
– Вперед, твой принц уже заждался у ворот! – она прервала его. – Поторопись, а то ведь уйдет без тебя.
– Фех, – фыркнул Ватануки и слегка поутих. Ему пришлось проделать весь путь до ворот на этих высоких шпильках, пока он не споткнулся и не упал в объятия Домеки.
Юко предпочла подумать, что он сделал это специально.

Когда закончится удача – Часть 20. Удача

Он начал протестовать, когда Домеки грубо схватил его за запястье, после того как дух был уничтожен. Но одного взгляда в эти бездонные черные глаза, в которых плескалась ярость, хватило, чтобы он тут же замолчал.
Он никогда не видел Домеки настолько злым.
– О чем ты только думал? – прошипел он. – Ты же мог умереть!
– Домеки…
– Никаких извинений! А если бы я не успел? В один прекрасный день меня может не оказаться рядом! В один прекрасный день я могу потерять тебя!
– Ох… – Ватануки понял. В его глаза отражалась не ярость.
Это был страх.

Несмотря ни на что – Часть 21. Другая вселенная

– А ты когда-нибудь задумывался, что было бы, если бы…
– Если бы?.. – Домеки нахмурился, удивляясь меланхолии прозвучавшей в голосе любимого.
– Если бы мы никогда не встретились.
Во рту тут же пересохло.
«Ватануки же это без задней мысли спрашивает?»
– Почему ты спрашиваешь?
– Если существует миллионы миров, параллельных нашему, как говорит Юко-сан, то хотя бы в одном из них мы ведь могли не встретится… или не влюбиться друг в друга.
– Не глупи!
Ватануки вздрогнул от резкости тона.
Осторожно обняв его, Домеки добавил:
– Я бы нашел тебя несмотря ни на что!

Сваха, сваха! Жени меня! – Часть 22. Танец

– Люди смотрят!
Домеки посмотрел на своего покрасневшего партнера по танцу, который нервно посматривал на хихикающих одноклассников, и постарался сам не засмеяться:
– И?
– Ну, – Ватануки промямлил, скованно двигаясь, – мы же оба парни!
– И?
– Что и?! А если они все поймут не так? Что если они подумают, будто мы вместе?
– Они уже так считают.
Глаза Ватануки широко распахнулись, но прежде чем он успел заорать от ужаса, губы Домеки коснулись его губ, и тот поцеловал его под одобрительные крики одноклассников.
Пусть эти сводники тоже порадуются.

Последняя ошибка Юко – Часть 23. Слишком далеко

Ватануки был жутко бледным. Тихим. Прошло три дня, а он все не шевелился.
– Вы зашли слишком далеко на этот раз.
– Я знаю, – прошептала Юко. – Я виновата. А теперь он может никогда не очнуться.
– О нет, – спокойно ответил Домеки. – Он очнется. Но вас тут больше не будет.
Дурное предчувствие холодком пробежало по спине.
– Вы не единственная, кто исполняет желания.
Осознание пришло как магическая атака.
– Изгнание, – прошептала она.
А потом ушла.
– Вы никогда больше не причините ему боль, – прошептал Домеки. Пусть он возненавидит его за это. Неважно, лишь бы Ватануки был в безопасности.

Карнавальные угощения – Часть 24. Розовый

Домеки никогда особо не любил сладости. Но при виде Ватануки, с удовольствием поедающего сладкую розовую вату, пока они пробирались сквозь карнавал, в нем пробуждался странный голод.
– Вкусный… – прошептал Домеки, облизнув пересохшие губы.
Ватануки, услышав голос спутника, озадаченно на него посмотрел.
– Хочешь? – невинно предложил он.
Решимость Домеки рухнула. Через мгновение он с приглушенным стоном уже прижимал Ватануки к стене здания и поглощал угощение. Сладкая вата, забытая, лежала у их ног.

Любовь, которой не было – Часть 25. Вздох

Подспудно он ожидал, что все непонимание и затаенные обиды исчезнут с поступлением в университет. Проснувшись морозным осенним утром, Домеки с горечью осознал, что на самом деле с тех пор совершенно ничего не изменилось. Он все так же молча любил этого ненормального Ватануки, который все так же искал свою любовь.
Тоскливо вздохнув и бросив короткий взгляд на любимого с его очередной подружкой, Домеки подумал: «И с чего я взял, что мечты сбываются?»

Южные красотки и высокомерные джентльмены (или еще один канун Дня всех святых в доме Юко-сан) – Часть 26. Потрясение

Ватануки и раньше видел необычное – то, от чего любой может задрожать от страха. Но никогда ничего подобного. Слегка вздрагивая от сдерживаемых эмоций, он постарался рассмотреть скрытое в тени. Но прерывистое дыхание и покрасневшие щеки выдавали его с головой.
– Что? – хмуро поинтересовался Домеки.
Ватануки больше не пытался скрыть смех:
– Ты в платье!
Презрительно хмыкнув, Домеки развернулся, грациозно взмахнув юбками. Поправив цилиндр и трость, хихикающий Ватануки последовал за ним.
Может быть, Сидзука О’Хара соизволит оставить танец для Кимихиро Батлера?

Ангел-хранитель – Часть 27. Вывих

Ватануки с жутким грохотом рухнул на пол, вопя от пронзительной боли в неестественно вывернутой руке. Стиснув зубы, он начал баюкать безжизненно висящую конечность, в то же время неистово увертываясь от ударов невидимого оппонента.
И тут, словно услышав его безмолвную мольбу, появился Домеки, и монстр исчез.
Ватануки улыбнулся с облегчением, но без удивления. Как ангел карающий Домеки всегда появлялся тогда, когда был больше всего необходим.
– Ты опоздал!
– Дурак! – фыркнул Домеки, но его прикосновения оставались мягкими, а из глаз не исчезало беспокойство.

Раздевалка – Часть 28. Ненасытные

– Домеки! – зашипел Ватануки на своего любовника, пытаясь вырвать удерживаемые над головой руки. - Что ты делаешь?!
Но тот только укусил его за шею в ответ. Задрожав, Ватануки приглушенно застонал и постарался не обращать внимание на то, что брюки стали слегка тесноваты.
– Тут не место для…
Домеки начал расстегивать пуговицы.
– Мы опоздаем…
Губы Домеки нашли его сосок, и все возражения разом вылетели из головы.
Новобрачные всегда пробирались в раздевалку.

Влюбчивый призрак особняка «Чистые воды» – Часть 29. Поиск

– От него вечно одни неприятности! – ворчал Домеки. Увы, беспокойство, поселившееся в уголках глаз, опровергало грубость слов. Досада от исчезновения Ватануки быстро сменилась тревогой и страхом.
Юко приказала ему быть рядом. И наверняка не без причины. То, что предстало перед ним в кабинете, полностью объясняло ее беспокойство. Юный призрак зажал Ватануки на софе, его руки бесстыдно шарили под рубашкой, а губы прижимались к губам.
Возмущенный Домеки изгнал призрака и, пристально посмотрев на Ватануки, бросил:
– Изменник!

Перерождения душ – Часть 30. Бесконечность

– Вы приходите сюда каждую неделю, – проговорил мальчик. Каждый раз, посещая это священное место, Ватануки ощущал взгляд его задумчивых черных глаз на себе. Но сегодня мальчик впервые заговорил с ним. Похоже, судьба взяла все в свои руки.
Словно ища что-то, он пристально всмотрелся в своего спутника. Печальная всезнающая улыбка тронула его губы. Под этим взглядом, таким странным и таким знакомым, мальчик придвинулся ближе.
– Он был героем,– проговорил Ватануки. – И умер из-за меня.
С почтением уставившись на могилу, мальчик прочитал:
– Сидзука Домеки. Его жизнь была короткой, но его любовь безгранична.
А затем еле слышно добавил:
– Меня зовут так же.

Без слов – Часть 31. Чувства

Ватануки нравились руки Домеки – мозолистые и сильные, руки, принадлежащие не бесхарактерному слабому существу, а защитнику. Ему нравилось наблюдать за этими руками: как грациозно они держали кисть для каллиграфии, как четко контролировали лук. Не руки, а золото.
Но больше всего ему нравилось ощущать их на себе. Независимо, был ли зол Домеки или нет, его прикосновения оставались нежными. И каждое прикосновение казалось признанием: «Я люблю тебя».

Кошмар закончился – Часть 32. Ночь

Звезды сияли на безоблачном небе. Ватануки опирался на ограду балкона в своей - их - новой квартире и удивлялся, насколько же изменилась его жизнь.
– Звезды такие прекрасные, – вздохнул он, возвращаясь в объятия любимого.
– Да.
– Раньше мне всегда приходилось закрывать окно на ночь. Ночи всегда были кошмаром.
– Теперь ты в безопасности. – Домеки обнял его покрепче.
– Я знаю.
Губы Домеки соскользнули по его щеке:
– Идем спать?
Ватануки кивнул. Теперь это было совсем не страшно.

Чувствительная кожа – Часть 33. Солнце

– По-моему, на тебе слишком много надето, Ватануки-кун! – протянула обмахивающаяся Юко, сидя под пляжным зонтиком. – Школьная униформа совершенно не пригодна для купания!
– Моя кожа чрезвычайно чувствительна к солнцу, – сердито откликнулся тот, утирая пот со лба. Блеск в глазах ведьмы насторожил его, но пока она не позвала Домеки, он не осознал всей грозившей ему опасности.
– Присмотри, чтобы ему понравилось! - приказала она, перекидывая тому баночку с кремом. Запаниковавший Ватануки попытался сбежать, но Домеки оказался быстрее. И несомненно он очень жаждал освободить его от одежды. Руки Домеки, мягко втирающие солнцезащитный крем, вызывали очень приятные ощущения, но Ватануки ни за что не признался бы в этом.

Настоящий мужчина – Часть 34. Щекотка

– Ты боишься щекотки! – изумился Ватануки. Он уже давно смирился с тем, что Домеки всегда оставался спокойным и невозмутимым. Подумать только, все оказалось настолько просто! Ведь даже у Ахиллеса было уязвимое место. Он рассмеялся.
Домеки было совсем не смешно:
– Не боюсь!
– Ага, как же, – насмешливо протянул Ватануки. – А я не вижу духов!
– Я просто вздрогнул.
– Хорошо, – ответил он, соглашаясь. – Тогда давай проверим.
С этими словами Ватануки начал щекотать испуганного друга, извлекая полузадушенные приступы смеха.

На вкус и цвет... – Часть 35. Кофе

– И почему ты не пьешь чай, как все нормальные люди? - ворчал Ватануки на любовника, сморщив нос от запаха напитка, пока наливал его в чашку.
– Ну и запах!
Домеки, слышавший эту жалобу не одну сотню раз, хмыкнул, показывая, что услышал, и вдохнул божественный аромат. Обоняние Ватануки оставляло желать лучшего.
– Я слышал, что из-за него перестают расти.
Усмехнувшись, Домеки приподнял бровь.
Ватануки покраснел.
– Ну… может быть… твой…э… размер и так хорош, – согласился он, внезапно очень заинтересовавшись яичницей на сковородке.

Юко обожает пончики – Часть 36. Пончики

– Юко-сан, – позвал Ватануки, подозрительно гляда на хозяйку. Он, конечно, и раньше видел ее читающей, но никогда с такой ужасающей улыбкой на лице. Это пугало.
– Хмм?
– Что вы читаете?
– Пончики.
– Пончики, – повторил он, – да вы их даже не любите! Почему вы читаете про них?
Юко улыбнулась, и он внезапно очень пожалел, что вообще раскрыл рот. Ее взгляд был не то, чтобы зловещим, но далеко не самым добрым.
– Для этих, я сделала исключение.
Ватануки удалялся с поля боя с твердым ощущением, что он что-то упустил.

Утопить горе – Часть 37. Алкоголь

Когда Юко разбудила его и отправила искать Домеки, он был слегка раздражен, но действовал быстро. Если друг в беде, он придет на помощь. Услуга за услугу и все такое.
Но ничто не подготовило его к увиденному: обычно тихий и невозмутимый молодой человек был пьян вдрызг и почти рыдал в углу бара. Тем не менее, Домеки умудрился запечатлеть слюнявый поцелуй и пьяно вопросил, повергнув Ватануки в смятение:
– Почему ты не любишь меня?

Протянуть руку помощи – Часть 38. Книги

Бумажник Ватануки стал заметно легче после посещения книжного магазина, в отличие от его сумки.
– Чертовы учебники! – ругнулся Ватануки, скривившись от боли. Давала знать о себе рана, полученная в ночной стычке с духом общежития.
– Все еще болит? – спросил Домеки.
– А ты как думаешь? – огрызнулся Ватануки и приготовился разразиться гневной тирадой, но не успел. Домеки молча отобрал у него сумку.
– Э… – Ватануки покраснел, а затем, нахмурившись, заорал: – Я тебе не девчонка!

Снегопад – Часть 39. Снежинки

– О, нет! – охнул Ватануки, сердито наблюдая разбушевавшийся снегопад за окном. Теперь он точно не сможет уйти от Домеки. После четырех жутких часов подготовки к экзаменам единственное, чего он хотел – это добраться до дома и своей кровати.
– Похоже, ты сегодня уже никуда не пойдешь.
– И чья это вина? – гневно вопросил Ватануки.
– Бога?
– Смешно. Ты сам сказал, что сильного снегопада не будет. Это называется слабый?
Домеки пожал плечами.
– Пойду приготовлю второй футон.
– Какое счастье!
– Или ты предпочитаешь спать со мной?
– Ха, три раза!

Нелюдимый – Часть 40. Мрачный

– И кого это вы называете нелюдимым? – вопросил Ватануки, обиженный на бесцеремонный комментарий хозяйки. – Только потому что я, в отличие от всяких сумасшедших, не люблю бывать в домах с приведениями, я нелюдимый? Мне напомнить, что произошло в последний раз, когда изгоняли духов? Я почти умер!
– Ну меня-то ты не проведешь! – Ухмыльнулась Юко. – Ты просто зол, потому что Домеки на соревнованиях.
Ватануки нахмурился.
– Он может делать все, что ему заблагорассудится. Меня это не волнует.
– Да? Тогда чего ты так трясешься над амулетом, который он тебе подарил?

Подарки на вечеринке – Часть 41. Леденец

– Шутишь?! – завопил Ватануки, уставившись на подарок, всунутый ему в руку.
Он так и знал, что устроить девичник – плохая идея. Но Химавари-тян так просила! Он бесконечно любил свою вторую половинку, но до сих пор не мог устоять перед ее улыбкой.
Помолвка? Отлично. Это так романтично!
Но девичник?!
Он же не чертова девчонка! И ни за какие сокровища мира он не будет сосать…
– Тебе не нравится? – надула губки Химавари.
Ватануки затолкнул леденец в виде пениса в рот.

День рождения – Часть 42. Сладкий

– Э…Я… – бормотал Ватануки, слабо протестуя против опутывающего его от запястий до головы шелкового шарфика. Когда он пообещал своему парню приготовить на день рождения все, что тот захочет, то никак не ожидал оказаться в меню.
– Я не знаю…
Руки Домеки осторожно скользили по обнаженной коже.
– Если захочешь, чтобы я прекратил, просто скажи. Хорошо?
Ватануки коротко кивнул. В своем ли он уме: лежит тут обнаженный, связанный, покрытый сахарной пудрой? Любовь толкает людей на безумные поступки.
Когда язык Домеки коснулся его сладкой кожи, дрожь наслаждения прокатилась по телу. С другой стороны, в сумасшествие есть свои положительные стороны.

Реальность намного страшнее – Часть 43. Фильм

Дыхание Ватануки было спокойным и размеренным. Домеки с иронией отметил, что сейчас тот выглядит таким безмятежным, каким он никогда его еще не видел.
Сидзука, как и девушка, сидящая за ним, вздрогнул от неожиданно раздавшегося пронзительного вопля. Кимихиро, что-то фыркнув во сне, переместился так, что его голова оказалась на плече соседа. Забавно, как просто смог заснуть посреди ужастика тот, кто настолько легко пугается. Хотя, он так и думал. Реальность намного страшнее.

Капризный или тактичный – Часть 44. Подарок

До рождества оставалась всего неделя, а Ватануки уже был на пределе своих сил. Обычно праздники он проводил в одиночку и не представлял, какой это ужас – беготня за подарками в их преддверии.
В этом году все изменилось.
В этом году у него был парень. Бойфренд, который настаивал на том, что ему совершенно ничего не нужно.
– То, что мы будем вместе, – стоял на своем Домеки, – для меня достаточно.
– И что мне делать? – возмутился Ватануки. – Обвязать себя красным бантиком и сидеть под ёлкой?
– Интересная идея. А ты будешь голышом?
– Извращенец!

Красная нить судьбы – Часть 45. Нить

– Кто они? – шепотом спросил Ватануки, увлеченно наблюдая за спором двух мужчин под сенью Сакуры. Один из них был явно моложе другого, но выражение глаз делало его старше. И то, как он смотрел на второго…
Даже если красная нить, гудящая звонко – почти резко – между ними была бы невидима, Ватануки знал, что эти двое предназначены друг для друга. Чтобы между ними ни было, как бы они не отличались, они идеально подходили друг другу.
– Несчастные влюбленные, – проговорила Юко с горечью. – Насмешка судьбы.
Ее взгляд скользнул по Ватануки: – Постарайся не стать таким же.

Переделаем? – Часть 46. Первый поцелуй

По мнению Голливуда и россказням сверстников первый поцелуй – это нечто волшебное, очаровательное, прекрасное, совершенное.
«Сценаристам и писателям, – думал Ватануки, потирая покрасневший от боли нос, – надо почаще выпадать в реальность». Столкнуться носом с тем, на кого он так хотел произвести впечатление (испортив при этом все «настроение») – совсем не то, что он представлял.
Ужасно!
– Идиоты мы с тобой, – прокомментировал Домеки с несвойственной ему успокаивающей улыбкой. – Переделаем?
Усмехнувшись, Ватануки согласился. И после нескольких переделок все получилось именно так, как нужно.

Призраки памяти – Часть 47. До

Домеки всегда точно знал, когда его любимый вспоминал о том, что было до. Сколько бы тот ни улыбался, в уголках глаз никуда не исчезала мрачная тень – дань годам, проведенным в изоляции, страхе и беспокойстве, которые не смогла стереть даже настоящая любовь. Порой эта тень бесила Домеки, но чаще всего… Он ощущал беспомощность.
Самые страшные призраки – это те, что живут в нашей памяти. И даже он не мог ничего с этим поделать. Некоторые битвы Ватануки должен выигрывать сам. Все, что оставалось Домеки это быть рядом, чтобы собрать осколки.

Снять стресс – Часть 48. Романтика

Ватануки мог бы догадаться, что в последнее несколько дней что-то происходит дома, если бы не жуткая загруженность на работе. Поэтому, когда он вернулся в один из вечеров домой, открывшаяся картина - освещенная только свечами дорожка из роз, ведущая в спальню – просто ошеломила его.
Только идиот мог не догадаться, что это значит. Добравшись до места назначения, Ватануки счастливо заулыбался при виде одетого в шелковый халат любовника, держащего массажное масло в руках.
Кто бы мог подумать, что всегда серьезный Домеки неисправимый романтик в душе?

Раскрытый секрет – Часть 49. Платонически

– Хо-хо-хо, – расхохоталась Юко-сан, при виде заливающегося краской Ватануки, до которого начало доходить, в чем же он только что признался.
– Так ты любишь его!
– Нет! – яростно запротестовал последний, нервно перебегая взглядом со свой работодательницы на невозмутимого напарника.
– Нет! Я хотел сказать… э… Я люблю… Но не так! Платонически… Точно! Именно платонически!
Юко-сан и Домеки обменялись многозначительными взглядами.
– Мы же… друзья… – попытался продолжить Ватануки.
– Ты слишком много болтаешь, – решительно проговорил Домеки и поцеловал его.
– Попался! – порадовалась Юко.

Истинная красота – Часть 50. Прекрасный

Не сказать, чтобы его любимый был красив с общепринятой точки зрения: слишком худой, слишком бледный, слишком сухие губы, слишком испуганный взгляд. И, тем не менее, в нем присутствовало нечто такое, что притягивало Домеки еще до того, как они познакомились. А сейчас притяжение давало о себе знать более чем когда-либо – он жаждал большего.
это притяжение проявлялось в жажде обладания большим.
О, какой нежной и теплой оказалась кожа Ватануки, когда он наконец-то ощутил ее под своими пальцами! Губы Домеки покрывали его тело поцелуями, исследуя все изгибы и впадинки, поблекшие шрамы и немногочисленные веснушки, словно шепча молитву: «прекрасный».

В кладовке – Часть 51. Секрет

– Д… Домеки! – простонал Ватануки, крепко вцепившись в плечо друга и подставляя шею под поцелуи. В другое время он обязательно возмутился бы против подобных отметок, но не сейчас. Его любовник коротко рассмеялся, вызвав по всему телу сладкую дрожь.
– Тшш, Кими-тян, – зашептал Домеки, медленно проводя рукой вдоль чувствительной плоти. - Ты ведь не хочешь, чтобы нас услышали?
Ватануки только что-то неразборчиво промычал в ответ.
– Или нет? Тебя это возбуждает?
– Как ты мо…жешь… г… говорить… нммм… в такой момент?! – огрызнулся Ватануки и кончил со вскриком, приглушенным поцелуем Домеки.

Тепло – Часть 52. Окоченевший

Леденящий холод зимы опустился на Токио неожиданно, застав многих врасплох. Ватануки, спешащий на свидание, оказался в числе этих несчастных.
К моменту, когда он добрался до условленного места, пальцы его совершенно не слушались, а уши, казалось, отвалились еще несколько улиц назад. Но даже и в таком жалком состоянии Ватануки не смог сдержать улыбки при виде своего укутанного любовника, спокойно поджидавшего его на углу.
Поцелуй-приветствие согрел его там, куда не могла пробраться ни одна зима.

Обещание – Часть 53. Видение

Ватануки проснулся от собственного крика – кошмар как живой стоял перед глазами. Когда теплые руки любовника притянули его в объятие, он уткнулся лицом в его рубашку и расплакался.
– Не умирай, – молил и молил он. – Не оставляй меня одного.
– Тшш, – успокаивал Домеки. – Я никуда не уйду. Я всегда буду с тобой.
– Лжешь! – судорожно всхлипнул Ватануки. – Я видел твою смерть… Я видел…
– Глупенький Кими-тян, – поддразнил Домеки, но веселье, прозвучавшее в голосе, не мог скрыть беспокойство, отражающееся в глазах. – И даже смерть не разлучит нас. Я обязательно вернусь.
– Обещаешь?
– Обещаю.

Не друзья – Часть 54. Дружба

Ватануки жутко бесится, когда-то кто-то говорит, что они отлично ладят, и совершенно не по тем причинам, которыми отговаривался. Конечно, порой его доставала холодность Домеки. Порой он завидовал тому, с каким спокойствием тот воспринимает трудности. Но только полный идиот мог возненавидеть того, кто не единожды спасал ему жизнь, а в ответ получая только бенто.
Нет, проблема была не в том, что Домеки ему не нравился. Скорее наоборот, он ему слишком нравился. Признать дружеские отношения было все равно, что признать: «между нами никогда не будет ничего большего» - слишком невыносимо.
Если бы все было так, как ему хочется, они никогда не стали бы друзьями.

Боди-арт – Часть 55. Символ

Однажды он услышал, что раскрашивание тела – увлекательный эротический эксперимент, но не особо этому поверил.
До сих пор.
Мягкое скольжение кисти для каллиграфии по обнаженной коже, контраст холода от чернил с теплом чужого тела, тяжесть человека, сидящего на нём - по отдельности не такие чувственные, вместе они оглушали.
– Закончил? – спросил Ватануки хриплым от возбуждения голосом, когда Домеки наконец-то отстранился.
– Да. Посмотри.
Домеки практически дотащил едва держащегося Ватануки до зеркал. Кимихиро едва не задохнулся от возмущения и удивления, когда расшифровал надпись, струящуюся по его спине: «Собственность Домеки Сидзуки».

Нелепый – Часть 56. Déjà Vu

Ватануки никогда не отличался грациозностью (координацией движений, как выразился преподаватель физкультуры). Но даже у него не входило в привычку оступаться и падать в объятия потрясающе краси…эээ… идиотскому лучнику каждый раз, как только тот оказывался рядом. Это было просто нелепо!
А уж кем-кем, а нелепым он быть не хотел!
«Что-то явно происходит, – решил он уже в сотый раз за день выбираясь из надежных объятий Домеки. Может быть, вредный дух озорничает?» Это бы объяснило все – и то, почему его сердце настоятельно хочет выбраться из груди, и то, что его ладони потеют всякий раз при виде Домеки – пока он окончательно не выставил себя дураком. «Наверняка, это какой-то призрак!» Все, что нужно сделать - это просто подождать, когда ему надоест, и все странности пройдут сами собой. Несомненно.

Без комфорта – Часть 57. На природе

– Ватануки, установи палатки! Ватануки, разожги костер! Ватануки то! Втануки сё! – брюзжал помощник ведьмы как заведенный, бросая сердитые взгляды в сторону своей хозяйки, которая совершенно не обращала на это внимания. Его взгляд слегка смягчался, когда попадал на хорошенькую соседку Юко-сан, Химавари-тян.
С тяжким вздохом: « Золушке такое и не снилось!» он вернулся к прерванному занятию. То, что вскоре должно было стать костром, ни в какую не желало загораться. В очередной раз безнадежный удар кремнем о кресало - ничего! Ни искорки!
– Это безнадежно…
– Эй! – До боли знакомый голос. – Помочь?
– Д…Домеки?! - удивленное моргание. – А ты чего тут забыл? А как же соревнования по стрельбе?
– Думаю, здесь я нужнее, – пожал плечами вновь прибывший и, отобрав инструменты для розжига, с легкостью высек огонь.
Помощник ведьмы сглотнул и, сердито фыркнув, заявил:
– Тогда будешь спать на земле. Мы не взяли дополнительного спальника.
– Ватануки-кун, – жизнерадостно прервала Юко-сан, – но ведь твой двухместный! Вы можете спать вместе.
Домеки усмехнулся.
– Чт… – начал возмущаться Кимихиро.
– Ватануки-кун, Домеки-кун, вы такие хорошие друзья! – весело прощебетала Химавари-тян.

Преодолеть все – Часть 58. Могущество

– Он ведь станет очень могущественным? – тихо спросил Домеки, следя взглядом за носящимся за Моконой по парку парнем.
Юко, в глазах которой отразились воспоминания и страх, печально улыбнулась:
– Может быть да, может быть нет. Он ступил на опасный путь. Даже я не могу предсказать точно.
– Тогда, – прошептал в ответ Домеки, – хорошо, что он не один.
«Да, - подумала Юко, позволив крошечному зерну надежды дать первый росток в душе. – Если кто и сможет помочь Кимихиро, то только этот парень».
Ведь истинная любовь сможет преодолеть все препятствия.
С Ватануки все будет хорошо!

Лезвие бритвы – Часть 59. Тонкая грань между любовью и ненавистью

Они танцевали на лезвии бритвы. Их дружба опасно балансировала на грани любви и ненависти. Но этот вальс, как и любой другой, рано или поздно закончится. Уже шаги стали медленнее, действия – нерешительнее… И ведьма измерений гадала, волновалась и молилась: «Когда круг закончится, останется ли все лежать в руинах? Возврата к прошлому не будет. Поцелуи, обещания, верность – выдержит ли все это течение времени? Или наступит полное опустошение?»
Юко помнила свой неудавшийся роман и загадала Желание.

Мимолетное увлечение – Часть 60. Тяга

Домеки не мог сказать точно, когда все случилось. Это не было любовью с первого взгляда – хотя бы в этом он был абсолютно уверен. Этот парень с одиночеством во взгляде заинтересовал Сидзуку с самого начала. Но его интерес скорее напоминал мимолетное увлечение новой игрушкой или животным. Ватануки отличался от других - чем и привлекал внимание. Забавно.
Но однажды, когда он с беспокойством ждал Ватануки на обед, отмахнувшись без всяких сожалений от многочисленных приглашений старых друзей, Домеки, наконец, осознал, что что-то в нем изменилось. Мимолетное увлечение переросло в нечто большее, став единственной навязчивой тягой.
И это тоже интересно.

Благодарность – Часть 61. Награда

– И вновь Прекрасный Принц спас юную девицу из беды, – прокомментировала Юко со своей фирменной ухмылочкой, глядя, как Домеки бережно держит на руках перепачканного напарника. Ватануки нахмурился, но промолчал: «При таком растяжении лодыжки вряд ли сможет самостоятельно добраться до дома».
– Думаю, Домеки заслужил награду за свою помощь, – предположила ведьма с тем самым взглядом. – Поцелуй, например.
– Да, коне… – Ватануки моргнул. – Постойте-ка! Что?!
– Он согласился!
– Это не то, что я…
Губы Домеки накрыли его губы, и он был таким нежным, и его руки такими теплыми, и что еще оставалось Ватануки, как не растаять? «Это ничего не значит, – твердил он себе, отвечая на поцелуй. – Я всего лишь отдаю долг».

Полный провал – Часть 62. Кровь

– Ватануки?
Ощущение неправильности происходящего усиливалось, по мере того, как Домеки вглядывался в клубящуюся тьму комнаты. Шумно сглотнув, он прошел внутрь, игнорирую танцующие тени, которые, словно струи воды за кормой корабля, расходились за ним, дразня и насмешливо шепча: «Опоздал! Теперь он наш! Проиграл! Слишком поздно!»
Он обнаружил его лежащим лицом вниз в луже крови - впервые в своей жизни Домеки испугался по-настоящему.
– Ватануки? – опустившись на колени рядом с телом, отчаянно позвал он и перевернул его. Остекленевшие пустые глаза бессмысленно уставились на Домеки.
Мучительный крик, вырвавшийся из горла, проник даже в очерствевшее сердце Юко. Но даже этого было недостаточно, чтобы вернуть Ватануки.

Страх – Часть 63. Шрамы

Домеки осторожно прижал теплую ткань к ране на спине друга. Страх липким комком застрял где-то в горле: оттертая от крови, исковерканная плоть зияла зримым доказательством его провала. Длинный и неглубокий, шрам тянулся от затылка вниз, к ребрам. Не смертельный. Но едва таковым не ставший.
Домеки облизнул пересохшие губы:
– Шрам останется.
Еле слышное бормотание было единственным ответом.
Внезапно почувствовав себя очень уставшим, он невесомо оперся на обнаженное плечо Ватануки. Если Кимихиро и заметил его слезы, то ничего не сказал.

Девственная жертва – Часть 64. Ритуалы

– Так не честно! – шипел Ватануки, как обычно, во всю размахивая руками, пока они пробирались к кладбищенским воротам. Привычный к этому Домеки, держа руку на пояснице напарника, настороженно осмотрел окрестности и в темпе продолжил движение – куда угодно, лишь бы подальше отсюда. В любую минуту могла прибыть полиция - и меньше всего на свете ему хотелось отвечать на какие-либо вопросы.
– Ну почему, почему меня всегда выбирают в качестве ритуальной жертвы?! На мне что, написано?
– Ага, – усмехнулся Домеки. – «Девственник». Хочешь, я помогу тебе с этой проблемой?

Потеря – Часть 65. Злобные духи

Духи жаждали мальчика, их особенного мальчика – такого сладенького, такого чистенького, такого обворожительно вкусного. Когда-то каждый стон, каждая слезинка становились их сокровищем. Его мука - их радость. Он был их самой драгоценной, самой лелеемой игрушкой – их прекрасной марионеткой.
А потом появился тот, другой. С отвратительным привкусом святости и острыми стрелами. Он забрал их мальчика, украл его! И теперь они могли только смотреть – но не прикасаться.
– Мы нашли его первыми! – яростно завывали они. – Он наш! Наш!
– Но теперь он мой, – спокойно отвечал им противник, обнимая их потерю. – И таковым останется.

Ожидание – Часть.66 Клоу Рид

Юко не настолько человек, чтобы топить тоску в алкоголе. Но попытаться она могла.

Сакэ горчило на языке – в те дни всё горчило. Время утекало, и Ватануки истаивал из этого мира, её мира. Она никогда не думала, что будет настолько больно. Что это настолько её ранит.
Глотнув, она посмотрела на маленький портрет, ехидно усмехавшийся с тумбочки. Даже после смерти Клоу бросал ей вызов, дразнил. «Видишь, ты не настолько равнодушна, как думала, – она почти слышала его голос. – Что будешь делать?»

Но она уже сделала все, что могла. Остальное зависит от Домеки – сможет ли он привязать Ватануки к этому миру? Если не поможет любовь, то надежды нет.
Все, что она могла делать – это ждать.

Рождественская шутка – Часть.67 Глупость

При первом же упоминании о рождественском вечере можно было догадаться – Юко-сан что-то затеяла. Хотя чтобы заказать огромное количество выпивки или сослать его на кухню готовить обед, ей никогда не требовалось особого повода. У неё всегданаходились причины.

И он, как идиот, попал прямиком в её ловушку.

- Омела? – едва слышно прошептал он, вслед за хозяйкой взглянув на невинно висящее над его головой растение. Внутри Ватануки начала нарастать паника. Он посмотрел в глаза парню, стоящему перед ним и блокирующему путь к бегству, и понял, что обречен.

Сюрприз – Часть.68 Подарок

В приглушенном свете лампы Ватануки кажется каким-то призрачным и нереальным. Распростертый на кровати, дрожащий, с прикрытым краем простыни пахом – такой невинно-сладкий. У Домеки перехватывает дыхание от жажды обладания им.

Неужели это просто сон? Или Юко исполнила его желание, запечатанное в самой глубине сердца? Домеки вспоминает праздничные свечи, задутые ранее, и лицо Ватануки, зардевшееся в их мерцающем свете.

Домеки стоит неподвижно, замерев в дверном проеме, и никак не может поверить в свою удачу. А потом Ватануки произносит, чуть заикаясь: «П-прости, это была плохая идея», и с несчастным видом тянется за своей одеждой, аккуратно сложенной на тумбочке – и Сидзука понимает, что всё это происходит на самом деле.

– Нет, – произносит он, опрокидывая Ватануки на кровать. – Это была отличная идея!

Ватануки пахнет домом и совсем чуть-чуть шоколадом.

Я никого никогда не любил так, как тебя – Часть.69 Фестиваль

Как и обычно проводив Ватануки после занятий до заброшенного участка, где замаскировался магазинчик Юко, Домеки уже собирался в обратный путь, когда почувствовал, что кто-то мягко потянул его за локоть, и с удивлением обнаружил, что Ватануки вцепился в рукав его рубашки.

– Подожди, – промямлил Ватануки, неуклюже переступая под озадаченным взглядом Домеки. – Я только хотел… Ну… Химавари сказала мне…

Он замолчал, прикусив губу от расстройства.
– Это… Ты с кем-нибудь уже идешь на завтрашний фестиваль? Если нет… Может, пойдем вместе?

Теперь была очередь Домеки краснеть и торопливо отвечать:
– Нет. То есть, да. Я не против… ну… пойти с тобой, – никогда ещё он не отвечал так путано, но ведь его никогда и не звал на свидание кто-то, кого бы он любил так же сильно, как Ватануки. И это было самое настоящее свидание – ведь Ватануки улыбался так застенчиво и краснел.

На душе потеплело.

Мамочка знает лучше – Часть.70 Неудача

– А-а-а! – завопил Ватануки, едва сдерживая слезы и баюкая отбитый молотком палец. Стоило бы сразу догадаться, что с его-то удачей в это утро только и помогать Домеки менять настил на веранде в саду.

– Придурок! – проворчал Домеки, аккуратно ощупывая палец.
– Какой диагноз, доктор? – вымученно улыбнулся Ватануки. – Я буду жить?
– Похоже на то. Перелома нет, просто ушиб, – и без предупреждения наклонился и осторожно обхватил ноющий палец губами.

Застыв с открытым ртом и расширенными от удивления глазами, Ватануки даже о боли позабыл. Домеки с довольной улыбкой на губах отстранился и произнес:
– Мама всегда считала, что при мелких царапинах и ушибах лучше всего помогает поцелуй.
– Сдается мне, она имела в виду немного другое…

Правда или вызов?.. – Часть.71 Двойной удар

Ватануки считал, что девушки живут по совершенно иным законам логики и причинности, нежели все остальные, – один-единственный день в компании Юко кого угодно избавил бы от иллюзий. Правило «Жди неожиданностей» действовало всегда.

Но даже он не был готов к тому, что какая-то первоклашка подойдет к нему и поцелует, выбрав «вызов». Застывший и дезориентированный Ватануки даже не замечал, насколько зол Домеки, пока последний не притянул его в глубокий поцелуй, от которого просто подкашивались ноги.

Сейчас – это место, где пересекаются дороги – Часть.72 Грядущее

– В глубине шара, – прошептала фея, сжимая мерцающую сферу в изящных ручках, – ты узришь грядущее. Но берегись – многие не выдерживают этого знания.

– Ясно, – произнес Ватануки и, проигнорировав предупреждающий возглас Домеки, заглянул в шар. И увидел…

…губы, слившиеся в поцелуе…

…руки, нежно обнимавшие…

…ноги, сплетенные...

…улыбки, смех, наслаждение…

…перед тем, как, дрожа, упасть на колени. И на этот раз, когда Домеки оказался рядом, он принял предложенную помощь без колебаний.


УПД:

Часть 73-76

Любовь стоит риска – Часть 73. Колледж

С тех пор как он засел в компьютерном классе, пытаясь закончить работу по западной философии, прошло уже три часа такого безумно важного утра. Боже, что происходит с его жизнью?

Черный курсор глумливо моргал на девственно чистом экране. Ни одного ответа.

Ватануки прикрыл глаза и глубоко вздохнул. Бесполезно. Какое ему дело до этики Аристотеля, когда его собственный маленький, безопасный, уютный мир трещит по швам? Тихие слова Домеки безостановочно звучали в ушах, а губы до сих пор ощущали вкус чужих губ. Всё изменилось слишком быстро. И он совершенно не представляет, что теперь делать и чего он на самом деле хочет.

Стоит ли предложение друга того, чтобы рисковать?

Словно бы сами по себе пальцы Ватануки медленно, но верно набирали единственную истину: «Я не могу его потерять».

Жертвы, на которые мы идём – Часть 74. До смерти

Их взгляды встретились – поймать, удержать, но…

Домеки отводит глаза – в чужом испытующем взгляде должны были отражаться злость и обвинение. Должны были, но не отражались. Единственная промелькнувшая эмоция больше всего походила на смущение или удивление. Будь Домеки чуть менее циничен, решил бы, что Ватануки по-прежнему узнает и любит его. Но он знал – это невозможно.

Именно он рассказал Юко о болезни Ватануки, когда стало ясно – рак побеждает. Он сделал то единственное, что мог.

– Спаси его! Забери его любовь ко мне, – молил он ведьму измерений. – Забери его воспоминания. Сделай, что нужно. Только спаси его!

Он ведь сделал правильный выбор?

Домеки улыбнулся незнакомцу с лицом человека, которого любил, и задумался: «Станет ли когда-нибудь легче?»

Простое предложение – Часть 75. Чай

Принимая у официантки поднос с чаем Домеки заметно нервничал, что для него было совершенно нехарактерно. Напротив него сидела женщина. Но он никак не мог заставить себя посмотреть на неё. Не мог встретиться с её задумчивым взглядом. Вместо этого Сидзука грел пальцы о чашку и смотрел на горячий напиток так, словно в нём заключались все тайны мира. Он сам пригласил её, а теперь сомневался в затеянном.

Но больше спрашивать было не у кого. А он собирался сделать всё должным образом.
– Домеки-кун, – весело позвала Юко, – вопреки слухам, я не умею читать мысли. Могу я чем-то помочь? Вряд ли ты пригласил меня просто составить тебе компанию.

Разумеется, нет. Втянув воздух сквозь зубы, Домеки собрался с духом и перешел к сути.

– Юко-сан, у Кимихиро нет живых родственников, а вас он воспринимает как любознательную тётушку. Поэтому я решил обратиться с просьбой именно к вам.

– Просьбой?

Вот он – момент истины. Домеки покраснел:
– Я прошу у вас руки Кимихиро.

Яблоки никогда не лгут – Часть 76. Имя

Ватануки не горит желанием встречать Хэллоуин в одиночестве. Поэтому, когда Юко настоятельно просит его провести эту ночь в магазине, он ничуть не огорчается.

Выполнять глупые задания в неурочное время – небольшая плата за передышку от множества духов, которые непременно захотят прицепиться к нему, лишь только завеса между мирами ослабнет.

Но, тем не менее, он оказался совершенно не готов к тому, что как только он переступит порог магазинчика, ему сунут в руки яблоко и нож.

– Очисти его так, чтобы кожура не порвалась, – сразу перешла к делу Юко. – И кинь её через плечо.

Озадаченно моргнув, Ватануки выполнил требуемое. Это была ещё не самая странная вещь, о которой его просила хозяйка. Но вот последовавшая за поднятием кожуры фраза, несомненно, попадала в категорию очень странных явлений: – Тебе суждено выйти замуж за того, чьё имя начинается на букву С. Несомненно, это Сидзука! Я должна немедленно найти Домеки-куна и рассказать ему эту чудесную новость.

*Примечание: Существует давнее гадание – если кто-то кинет яблочную кожуру через плечо, то она свернется в первую букву имени суженого. Я столкнулась с таким гаданием только в книгах и только на Хэллоуин. Там, где я живу, не очень-то много суеверий, поэтому я знаю о них немного. Мне показалось, что это хорошая идея, и я реализовала её.

Продолжение следует...

@темы: аниме

---

10.11.2013 в 23:56

Пишет  *Karen*:

За порогом
Первый текст на ФБ, но выкладки драбблов я проболела, а к выкладке мини не дописала.
Еще один ангст, всеумерли, но так и должно быть. О том, что лучше сто раз услышать, чем один раз увидеть.

Название: За порогом
Переводчик: *Karen*
Бета: Ka-mai
Размер: мини, 1219 слов
Пейринг/Персонажи: Ватануки, Доумеки, Коханэ
Категория: джен
Жанр: ангст
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Первый эгоистичный поступок в жизни Шизуки Доумеки
Предупреждение: канонические смерти персонажей

Ватануки считал, что к смерти можно привыкнуть. Не к чувству оглушительной пустоты в сердце, а к тому, как люди справляются с этой пустотой. К пропахшей кладбищем и горьким запахом хризантем одежде; к красным и усталым глазам – у Химавари и Коханэ от слез, у Доумеки – после ночного бдения с телом. После похорон все приходили в Магазин, а Ватануки разливал по чашкам безвкусный чай и включал обогреватель. В такие дни всегда холодно, даже если за окном июльский зной.

Первой была мать Доумеки. Тогда они впервые почувствовали себя взрослыми – по-настоящему и бесповоротно. Бледный и растерянный Доумеки, отслуживший множество похорон чужим людям, путался в номерах телефонов и последовательности церемоний. Коханэ, уложив спать сына, пришла в Магазин и свернулась клубочком на кровати Ватануки. В тот день она снова стала потерянной одиннадцатилетней девочкой.
К тому времени, как умерла Химавари, они уже похоронили всех родителей, но еще не были готовы хоронить друзей. Дети Химавари говорили, что она ушла тихо и счастливо, как и жила. Доумеки тогда зашел к Ватануки и сообщил ему будничным голосом: «Ночью умерла Куноги». Ватануки кивнул и проводил друга, после чего две недели никто не мог попасть в Магазин.

Через месяц Коханэ зашла к нему с домашним вином, а после совместно приготовленного ужина и почти веселого разговора вдруг сказала: «Тебе очень повезло, Кимихиро, ты теперь видишь только живых. Даже привидения для тебя живые – они двигаются и разговаривают. Ты не видишь, как они там лежат и не дышат, как не видел мертвыми своих родителей и Юко-сан. К тебе приходят живые, оставляя своих мертвецов за порогом». Если бы это сказал кто угодно другой, Ватануки бы тут же выгнал его из своего дома.
Он не верил в везение, но в свои семьдесят пять считал, что к смерти можно привыкнуть. Вскоре после семьдесят шестого дня рождения он понял, что еще никогда не видел смерть.

Доумеки зашел к нему в обычное время, после дневной медитации. Выпив сначала по чашке чая, а потом по чайничку подогретого саке, они почти все время молчали, выдыхая кольца дыма. К старости Домеки начал курить самокрутки, из-за чего Ватануки дразнил его «жалким подражателем», прекрасно осознавая свое лицемерие. Тогда Харука впервые пошутил, что Ватануки даже не заметит, если поменять одного Доумеки на другого. В ответ Ватануки притворно возмутился, что ужасное чувство юмора не исправит даже смерть.
Шизука Доумеки выглядел намного старше своего дедушки и чувством юмора не обладал в принципе, что сейчас несказанно радовало Ватануки. Шизука Доумеки, молчаливый, непоколебимый и прожорливый, был чем-то родным и неизменным, едва ли не единственной устойчивой опорой в странной жизни Ватануки. Он теперь спокойно признавал этот факт, но предпочитал не думать о нем слишком часто и долго.

После второго чайника саке Ватануки вспомнил о недавней сделке и решил отправить за платой Доумеки: даже несмотря на частую боль в суставах, свободы передвижения у него все равно было больше, чем у Ватануки. Ироничность ситуации жутко раздражала, и если с собственным заточением Ватануки смирился, то к больным коленям Доумеки привыкнуть не получалось.
– По пути домой зайди в аптеку под мостом, принеси оттуда синюю шкатулку с...
– Я не уйду. Я пришел остаться с тобой, – внезапно перебил Доумеки. Он смотрел на Ватануки как-то слишком прямо и пугающе.
– Ты собираешься тут ночевать? Хорошо, но позвони домой, предупреди Коханэ, а завтра все равно пойдешь в аптеку. Почему ты мотаешь головой на каждое мое слово? Ты уже полвека изображаешь каменное изваяние с выразительностью стены и подвижностью ленивца, а сейчас вдруг решил поработать вентилятором в моей гостиной? Ну уж нет, ты тут не останешься, поднимай свои кости и вали домой к семье, пусть они тебя терпят.
Но Доумеки по-прежнему отвечал тем же серьезным, необычно открытым взглядом. В нем было что-то яркое и торжественное, как у человека, собирающегося признаться в любви или сделать самый важный выбор в своей жизни. Сейчас Доумеки казался молодым, полным сил и надежд больше, чем когда-либо в жизни.
– Я не уйду. Я был с ними при жизни и отдал им все, что мог. Пришло время хоть что-то сделать для себя, – ответил Доумеки и откинулся на татами, положив голову на колени Ватануки.
Ватануки почувствовал, как его руку сжала другая рука – сухая и морщинистая, совсем не такая, как его собственная. Пальцы переплелись, а Ватануки впервые по-настоящему заметил, как постарел Доумеки. Минуту они просто смотрели друг на друга, а потом Доумеки впервые улыбнулся Ватануки честной, искренней улыбкой счастливого человека.
И в последний раз закрыл глаза.

Доумеки и Ватануки не дышали – оба. Но только один из них должен был скоро судорожно вдохнуть и выдернуть руку из крепкой хватки другого. Эта мысль показалась Ватануки настолько неправильной и невозможной, что он несколько минут – или часов – ждал пробуждения. А вдруг это был обычный кошмарный сон? Ватануки отчаянно пытался не вспоминать, что обычные кошмары ему не снились уже лет пятьдесят. Увидев еще дымящуюся сигарету, Ватануки задумался, станет ли в его снах на одного Доумеки больше. Голос Харуки в голове тихо напомнил о шутке с подменой, отчего ярость быстро расползлась по венам, обжигая и затуманивая рассудок.

Что он себе возомнил, этот эгоистичный ублюдок? Что можно быстро и легко уйти в мир снов, чтобы вечно курить и болтать, оставив свою семью горевать по эту сторону? Что дед уступит место любимому внуку, а глупый Хозяин Магазина даже не заметит подмены? Почему Ватануки вообще должен так злится из-за безответственного идиота, который плевал на всех, кроме себя? Он-то не переживал – лежит с глупой улыбкой, будто так и должно было быть, будто Ватануки должен его оплакивать, сожалея о всех ссорах и обидах.
У Ватануки затекли ноги, в ушах громко стучало сердце, и невыносимо жгло глаза. Должно быть, Мокона что-то подсыпал в курильницу. Ватануки резко вскочил – голова Доумеки упала с отвратительно глухим звуком – и заметался по комнатах в поисках чертовой черной булки и ее отравы, сбив локтем пустую и холодную курильницу в холле. Прежде чем разбиться, она падала со стола целую вечность, а Ватануки с отстраненным любопытством думал, разобьется ли так же пустой и холодный Доумеки.
Словно продираясь сквозь густую, плотную вату, Ватануки вернулся в гостиную. Бесполезный сосуд все еще лежал там, притворяясь Доумеки Шизукой. Его спокойное лицо и умиротворенная улыбка вдруг вызвали у Ватануки дикое раздражение, желание растормошить, заставить самозванца выдать себя. Доумеки никогда бы не поступил так эгоистично – шаг к телу. Доумеки никогда бы не предал свою семью – глухой удар коленями об татами. Доумеки никогда бы не оставил его наедине с этим – пальцы сжимаются на воротнике кимоно. Доумеки никогда бы не оставил... его одного? Из пояса кимоно самозванца виднелся краешек белой бумаги, Ватануки достал записку, на которой ровным почерком было выведено всего одно слово. И только тогда он все понял. Осознание накрыло тяжелой могильной плитой, и, как весеннее наводнение, холодными потоками черной воды заполнило весь мир. Ватануки слышал, как кто-то плачет, хрипло втягивая воздух. Возможно, сам Ватануки – это было уже не важно. Все вокруг утратило свое значение, стало серым и размытым, осталось лишь одно яркое пятно – маленькая записка с одним-единственным словом: «Идиот».

Через несколько часов Ватануки поднялся на ноги, поправил на Доумеки кимоно, убрал осколки курильницы в холле. Без стука и приглашения кто-то открыл дверь в Магазин, и в проблеске света появился силуэт маленькой женщины. Лучи заходящего солнца подсвечивали ее седые волосы, и на мгновение Ватануки показалось, что это не Коханэ в траурном кимоно, а ангел смерти, явившийся за тем, кто уже не принадлежит миру живых. Забрать первого мертвеца по эту сторону порога.
У Коханэ были красные глаза, но не от слез, а из-за бессонной ночи. В ее взгляде были умиротворение и спокойствие, как у человека, знавшего о самом важном выборе в чужой жизни. Коханэ едва заметно, устало улыбалась.

---

16.03.2015 в 04:49

Пишет  [Kayomi]:

Название: без названия (рабочее - "50 предложений"
Автор:  [Kayomi]
Бета: нет
Фандом: xxxHOLiC
Пейринг/Персонажи: Доумеки/Ватануки, упоминается Доумеки/Кохане
Тип: слеш, гет
Рейтинг: PG
Дисклеймер: Все принадлежит CLAMP, я лишь балуюсь на досуге
Авторские примечания: ООС, юст, глубокий пост-канон местами, ангст и смерть некоторых героев; написано для сообщества 1sentence, оно же  Scolopendra

#01 – Кольцо
У Ватануки много странных колец, вычурных, с секретами и своими историями, но лишь одно он никогда не снимает на ночь: то, что принес ему Доумеки на день его совершеннолетия — оно простое и больше похоже на обручальное.

#02 – Герой
После всех их «приключений», Ватануки все еще отказывается называть Доумеки «героем», потому что это будет больше похоже на признание в любви.

#03 – Память
Доумеки помнит о многом, но он не знает, помнит ли о том же Ватануки…

#04 – Коробка
У Ватануки есть «Коробочка Храбрости» — он открывает ее всякий раз, когда ему нужны силы, чтобы жить дальше.

#05 – Бег
Бегать быстро всегда означало для Ватануки шанс выжить, ведь он как-то цеплялся за свою жизнь; когда Юко ушла, он остановился, однако Доумеки продолжает толкать его вперед.

#06 – Ураган
Ватануки смотрит прогноз погоды и думает о том, что у кого-то хватило смелости разозлить Амевараши; потом он улыбается и вспоминает, что и сам когда-то ее разозлил.

#07 – Крылья
Он видит эти ужасные крылья всего раз — миры просто раскалываются на части и умирают в одно мгновение, а после этого он занимает ее место.

#08 – Холод
Ватануки достает большие коричневые варежки из Хранилища и улыбается: когда-то Доумеки отдал их ему перед рождеством, у него тогда ужасно замерзли пальцы.

#09 – Красный
Доумеки останавливается рядом с Кохане, смотрящей на красное кимоно с золотыми камелиями на подоле и рукавах, она тихо улыбается ему: «У Ватануки скоро день рождения».

#10 – Напиток
Кохане приносит Доумеки пиалу с чем-то, что напоминает сакэ, на вытянутых руках и робко улыбается, в ее глазах понимание и страх; Доумеки не знает, зачем нужен этот ритуал, но пьет (Ватануки обязан их потом простить).

#11 – Полночь
Самые страшные духи всегда приходили после полуночи: они садились в углу комнаты и смотрели, сейчас же по углам стоят свечи.

#12 – Искушение
Для Доумеки Ватануки всегда будет искушением: запретный плод в саду удовольствий.

#13 – Пейзаж
Ватануки смотрит на алеющее небо и думает о том, что ему никогда не надоест этот пейзаж за забором.

#14 – Музыка
Мару и Моро любят напевать «Кагоме-Кагоме», когда убираются в Хранилище; в такие моменты ему кажется, что за спиной стоит кто-то, кого можно назвать «отцом».

#15 – Шёлк
Доумеки никогда не нравился шелк, но он не мог не смотреть на Ватануки, одетого в шелковые кимоно и призывно растекшегося по софе, — это было выше его сил.

#16 – Крышка
Каждый раз, закрывая за собой дверь в Магазинчик, у Доумеки было ощущение, что он закрывает крышку гроба.

#17 – Обещание
Доумеки дал Юко обещание — иногда ему начинало казаться, что только это и связывает его до сих пор с Ватануки.

#18 – Сон
Доумеки видит во сне дедушку и Ватануки: они разговаривают под сенью огромной сакуры и выглядят очень далекими и одинокими, в какой-то момент ему кажется, что Ватануки тоже умер.

#19 – Свеча
Кохане расставляет свечи по дому и говорит что-то о духах, которые обязательно заглянут вечером, их детям; Доумеки же думает лишь о том, что с Ватануки бы духов было больше.

#20 – Талант
Ватануки отмечает один талант в Доумеки среди прочих: Доумеки всегда ему улыбается глазами, а не лицом.

#21 – Молчание
Ватануки всегда было неловко молчать в присутствии людей, но с годами он научился ценить тишину.

#22 – Путешествие
Каждый раз, когда Доумеки возвращается домой из командировок, он приносит Ватануки сувениры и частичку своих путешествий.

#23 – Пламя
Огонь всегда пугал духов, Ватануки прекрасно это помнит, поэтому заставляет Мару и Моро разжигать пламя костра во дворе сильнее, в гостях у него сегодня замерзшие боги.

#24 – Сила
Доумеки всегда восхищался Ватануки: хрупкий, тощий, вечно одинокий и немного лохматый — Ватануки продолжал смеяться, что бы в его жизни ни происходило.

#25 – Маска
Каждый чертов день, стоя перед выходом из дома у зеркала, Ватануки повторял себе: «Ты нормальный», — и улыбался.

#26 – Лёд
Доумеки, находясь рядом с Ватануки, иногда чувствует себя так, словно его ведут по тонкому льду с завязанными глазами и руками над самым глубоким местом реки: не то что бы он боялся захлебнуться, просто ему казалось, что он не успеет спасти Ватануки.

#27 – Падение
Доумеки упал с крыши храма всего раз (и то в сугроб), но навсегда запомнил это чувство беспомощности и ожидание удара; он понимал Ватануки больше, чем тот хотел бы.

#28 – Забытый
Когда из памяти одноклассников уходит Ватануки и появляются слухи о «Хозяине Магазинчика Желаний», у Доумеки горчит во рту.

#29 – Танец
Ватануки никогда не хотел учиться танцевать, но пришедшая гейша могла заплатить только так.

#30 – Тело
Спустя годы и десятилетия, Ватануки ненавидит свое тело, хрупкое и слишком юное, он завидует постаревшему Доумеки и Кохане, он завидует мертвой Химавари.

#31 – Святой
Ватануки искренне считает Доумеки святым, ведь тот терпит все его выкрутасы столько лет молча (но Ватануки никогда не скажет об этом Доумеки, пусть мучается и дальше)!

#32 – Прощание
Вместо появления на похоронах любимой женщины он звонит в ее дом и выражает свое сочувствие и сожаление, делится своей утратой с мужчиной, который его понимает; когда Доумеки приносит немного ее праха в Магазинчик, он, наконец, прощается с ней, как и положено.

#33 – Ладонь
Доумеки теперь может спокойно переплетать их пальцы по вечерам и греть всегда холодную ладонь Ватануки, ведь теперь это сложно назвать изменой жене; Кохане, рассказывает как-то Ватануки, смеется над ними во сне, говоря, что они глупые мальчишки.

#34 – Формальный
Быть формальным — это то немногое, что позволяет Доумеки не делать глупостей по отношению к Ватануки: не трогать, не целовать, не пожирать взглядом, но продолжать любить и желать.

#35 – Лихорадка
Кохане делится как-то вечером за бутылочкой отменного вина, что в лихорадке Доумеки всегда зовет Ватануки и что ей жалко, что Ватануки не может прийти.

#36 – Смех
Доумеки редко смеется, так что Ватануки каждый раз замирает и слушает с наслаждением его смех.

#37 – Ложь
Кохане и Доумеки лгут детям каждый раз, когда говорят, что любят друг друга.

#38 – Вечность
Ватануки не нужна была вечность, он просто хотел жить как все.

#39 – Ошеломление
Ватануки думал, что мир снова рухнет, но нет, Доумеки всего лишь улыбался после их первого поцелуя.

#40 – Шёпот
«Ты только мой», — шепчет ему на ухо Доумеки каждый раз, когда они обнимаются, Ватануки лишь согласно кивает, он не может говорить в такие моменты.

#41 – Ожидание
Дни у Ватануки проходят в ожидании либо от клиента к клиенту, либо когда снова приедет Доумеки или заглянет Кохане; иногда Ватануки ждет Химавари и радуется, когда она не приходит.

#42 – Разговор
— Если я умру, — говорит Доумеки, — то ты сделаешь все, чтобы продолжать жить.

#43 – Поиск
Он уезжает каждый раз в командировки лишь потому, что может найти ответ на вопрос, как использовать яйцо.

#44 – Надежда
Надежда — это то, что заставляет его оставаться не человеком в прямом смысле этого понятия.

#45 – Затмение
Лунное затмение напоминает ему о желании Юко: тогда было так же тихо и почти темно.

#46 – Важный
— Это самый важный человек в нашей с мамой жизни, — от этих слов у Ватануки бегут мурашки по спине, но он лишь раскуривает трубку на софе в ответ на недоверчивый взгляд шестнадцатилетнего Харуки (Мокона под взглядом Доумеки понимающе запахивает на коленях Ватануки кимоно).

#47 – Шоссе
— Мне иногда кажется, что я иду по шоссе, — делится Ватануки, вытянувшись на веранде, — но все вокруг как в тумане, особенно твоя ладонь в моей.

#48 – Неизвестный
Ватануки не любит неизвестных гостей, нежданных, но почему-то этот человек — Клоу Рид — вызывает у него смутное чувство ностальгии.

#49 – Замок
Мару и Моро строят замок из песка на заднем дворе, Ватануки кажется, будто все оставшееся у него время — это замок из ничего.

#50 – Вдох
— Дыши, — говорит ему Доумеки, держа в объятиях после очередного кошмара. — Просто продолжай дышать.

---

Узнать, в каком обличье осень придет к Вам
@Firesnakes

@темы: тестики, прикольное

---

желания

Последнее время после пересмотра Kyo kara maoh! и перечитки Noblesse мне дичайше хочется кросс.
Пейринг: Конрад/Юури, возможен побочный, но не основной Райзел/Франкенштейн
При этом сделать Райзела самым первым воплощением медленно просыпающимся в Юури. Но не просто так просыпающимся. Чтобы тело Райзела, разрушающееся от его собственной силы, восстанавливал Франкенштейн, запустив для души реинкарнационную цепочку. А Юури - последнее воплощение тоже начинает медленно умирать от просыпающейся силы, но тут появляется Франкенштейн с воплем: "Я сделал!" и говорит, что стабилизировал его тело и силы. Можно возвращаться в первоначальное тело и жить дальше.
Рейтинг: любой, качественно вписанной НЦ буду только рада.
Размер: макси или чуть меньше

@темы: Noblesse, аниме

---

сбегая от реальности

Мне тут было совсем морально плохо на этой неделе и я решила посмотреть, а что нового завелось на Ридманге.
Они сменили произведение на главной странице: маньхуа "Трон, отмеченный Богом" - адаптация ранобэ.

Тыкнула я на нее ради интереса и на пару часов пропала из мира. Жанры : сёнэн, боевик, романтика, сверхъестественное, приключения, фэнтези.

:Все они тут есть в запредельных количествах и приправлены пафосом величиной с Эверест.
В принципе мне понравилось. Хотя втянулась не сразу.
1. Рисовка.
"Ноблесс" не курит нервно в сторонке, но конкурент у нее появился. В плане постоянного изменения персонажей.
Цветовая гамма - на мой взгляд, через чур яркая. Но так как главы небольшие разражает не сильно.
2. Сюжет: что может быть тривиальнее, чем битва добра и зла? Ничего. И тут - это основа сюжета. Есть демоны, есть рыцари и, собственно, война.
Способности и классы сражающихся "светлых" - как в какой-нибудь игрушке в стиле ММОРГ.

Естесственно, ГГ - нев*ебенно крут и занимается нагибаторстовм мирового зла в партии с сокомандниками и персональной охраной в виде невесты-девушки (равной ему или еще более крутой, чем он сам).

Пока у них получается.

3. Оригинал. Судя по комментариям на Риде - менее ванильный и более жесткий. Переводчики трудятся, но их перевод меня не устраивает в плане грамотности

*Мои глаза плакали кровью...*

Рисовка собственно:
ГГ:

ГГ с питомцем:

Девушка ГГ

Парочкой:


Отдельно - ПАПА ГГ (ему больше 47 лет):

запись создана: 22.07.2016 в 22:41

---

сбегая от реальности 2

Продолжение побега
"Трон" еще и близко не закончен.
В "Похожих" мне вывалилась маньхуа "Расколотая битвой синева небес" (тоже адаптация новеллы и тоже по отзывам на Риде оригинал более мрачен)
С точки зрения сюжета, рисовки, юмора она мне понравилась даже больше.
ГГ - парень, повышающий свой уровень - ничего необычного.
Мирового зла как такового нет. Есть только люди, помешанные на силе. Тот, кто сильнее, тот и правит, а ГГ в силу обстоятельств просто адово рвется всех спасать.
Рисовка тут просто шикарна. Очень красиво и детально прорисовано все. Цветовая гамма не такая вырвиглазная как в "Троне", но тоже очень яркая и сочная.
Красивые женские персонажи, коих много и, что называется, на любой вкус и цвет.
Да, тоже не закончена

ГГ:


Невесты ГГ:
Прошлая невеста

Будущая (возможно). Она заставила меня вспомнить "Mahoukу" с ее помешанной друг на друге парочке брата и сестры

Учитель ГГ (настоящий соперник Ди Каприо в борьбе за "Оскар"


Теплое трио ГГ с учителем и девушкой:

Всякие мимо проходящие дамы
Мелкий опт (слева направо: девушка, бывшая невеста, торговка, мед. работник, прекрасно шарящая в ядах, офигенно сильная воительница )

Не совсем мимо проходящая дама (все картинки - одно и тоже "лицо"

---

жизня-а-а-а

Плохо все.
Достало, что з/п нет, а работы днем с огнем не найдешь.
Уже неделю роюсь на сайтах, кидаю резюме. Пока неэффективно.
Предки выносят мозг о смене сферы деятельности.
Может и правда сменить.
На госслужбу... пиздец, е-мае.
Мне говорят худеть: а мне не худеется. Это сработает, если только на необитаемый остров меня отправить. Не знаю. Плаваю, танцую, с нервов жру сладкое - это самое хреновое. Рот зашить не получается.
Блять, кто ж знал, что какой-то конкурс в Минприроде был и закончился 2 дня назад. Они меня побить были готовы.
Открыла сайт - там все сплошь зам начальника - короче для своих.
Росимущество обращалась - это черте что: они там хотят какой-то супер-испытательный срок (вне установленного) за бесплатно. А вся работа: проверка на соответствие законодательству (+/-, блять).

Блять, и все продолжают выносить, и выносят, и выносят.

Устала, уже спать хочу.
Как они меня заколебали.
Это охренеть как выматывает все

@темы: размышлизмы

---

украшения

Я тут пытаюсь рисовать эскизы украшений
как-то стремновато получается


Смеяться можно
Пыталась рисовать что-то по Sailor Moon, персонаж принцесса/королева Хрустального Токио Серенити.
В качестве основы были использованы оригинальные арты Такеучи, но пока безуспешно.
Еще один эскизик остался дома, сфтокаю, подниму пост

@темы: рукоделие, фанарт по Сейлор Мун, эскизы, Sailor Moon, аниме

---

манга, насущное

Я таки не выдержала и приобрела 2 серии манги, законченные правда.
Священную мелодию и Юную королеву Джун.
Мелодию правда надо первые два тома еще забрать, а то я заграбастала еще 2 тома из сиквела вместо первых двух томов начальной истории)))

@темы: события, хвастушки

---

проба пера в работе с бисером и натуральными камнями

Итак, на меня напала очередная рукодельная блажь.
Хочу делать украшения из бисера, фетра, сутажа и прочего.
Первая проба уже как неделю с хвостиком готова и отдана на ношение матери.
Итак, материалы: облачный кварц (30 * 20 * 9 мм), бисер "Радуга" (цвета 563, 562, 11 и 41), бусины пластиковые Zlatka и Гаммовская мононить.
Бе эскиза, руководствуясь мастерклассами
На мой взгляд неплохо.



Для седующих экспериментов затарюсь Тохо или Миюки, а камушки вчера забрала)))
Бусины содалита, берилла, аквамарина, чароита, кунцита, афганского лазурита и кабошоны белого жадеита, перламутра, чароита, содалита и лазурита.

@темы: рукоделие, хвастушки

---

Восхищения пост

---

Я как всегда бродила в поисках чего-нибудь интересного, рекомендуемого к просмотру. Кажется, наткнулась на эту вещь в обсуждениях LME

Визуальное оформление понравилось, решила посмотреть, что этакое и с чем его едят.

Итак…

Не сильно далекое будущее (какие-то 100 с небольшим лет вперед). Технологии развились до невообразимых высот и стали позволять подключать непосредственно к мозгу устройства, называющиеся нейролинкерами. По функциональности они превосходят все ныне существующее оборудование на порядки. Следят за физическим состоянием владельца, обрабатывают виртуальные платежи, активные напоминалки со встроенными интерфейсами (взять зонт, например, так как вероятность осадков 98% или активные маршрутизаторы), электронные домашние работы, обучающие программы и курсы, игры с полным погружением в виртуальную реальность.

Вот об играх с полным погружением и пойдет речь.

Начнем с ГГ: школьник, но не типичный для аниме. Сам толст и неуклюж, подвергается травле всех кому не лень, отца нет, мать - трудоголичка. В общем, одиночество - его второе я. Чуть-чуть это состояние разбавляется друзьями детства, но так как те являются парой, то паренек старается им не сильно навязываться. Единственное спасение для него: различные игры - дома или по локальной школьной сети.

И тут происходит чудо: его игровой аватар (забавный поросенок) пересекается в локальной сети с Черноснежкой-семпай - вице-президентом школьного совета (черное бальное платье, красные крылья бабочки за спиной, изящество и благородство в каждой черте лица как у аватара, так и в реальности). От нее поступает предложение... ускориться. Установить некий исполнительный файл, позволяющий играть в игру-файтинг под названием "Ускоренный мир", Брейн Бёрст.

Программное обеспечение игры способно на некоторое время тысячекратно ускорить работу человеческого мозга. Данная функция активируется во время каждого игрового сражения, а также просто по желанию игрока. Однако при каждом ускорении или поражении в игре теряются игровые очки, и если их число упадёт до нуля, игра автоматически удалится навсегда, затронув даже воспоминания владельца игрового аватара. Человек будет просто помнить, что играл в какую-то игру и не более того, утратив все связи с другими игроками.

Вроде бы все просто… «это же просто игра», подумает любой человек. Но вот тут кроется противоречие. Само наличие виртуальной дополненной реальном говорит о том, что игровой аватар фактически живет в игре. Под жизнью я имею в виду наличие всех чувств. Если аватара убивают или ранят, игрок чувствует все. При тысячекратном ускорении, когда полчаса игры – это всего лишь 1,8 секунды реальности, представьте себе тот колоссальный опыт, который человек может получить «ускорившись».

Скажу сразу, аниме – это даже не пятая часть первоисточника.

Поэтому я пошла на сайт переводчиков новелл: руранобэ и начала читать роман.

Есть одна сцена, что буквально выжглась у меня в сознании и не отпускает. Сцена не из приятных, обнажающая множество пороков человечества.

Далее она будет приведена почти полностью.

Итак…

Тьма.

Свет прожектора.

Кольцо света выхватило миниатюрную фигуру.

Она, шафраново-жёлтая, напоминающая своим цветом лучи весеннего солнца. Но на некоторых участках её тела были заметны незнакомые серебристые детали.

Аватар низко склонил голову с короткими, похожими на распустившийся бутон волосами. Руки широко раскинуты в стороны, ноги бессильно свисали. Несмотря на неустойчивую позу, фигура стояла совершенно неподвижно. Что-то держало её сзади.

За её спиной был… крест, сделанный из тончайших, матово-чёрных досок. Неведомая сила словно магнитом прижимала к нему фигуру.

Наконец, свет осветил пространство вокруг.

Земля отсвечивала зелёным металлическим блеском. Похожим образом блестели и таинственные жуки, ползущие по ней. Крест установлен на дне широкой впадины. Стала видна огромная щель возле креста, стенки которой были влажными от какой-то прозрачной, липкой жидкости.

Свет стал сильнее.

На границе круглого тридцатиметрового кратера стояло кольцо из нескольких десятков фигур. Они не двигались, не разговаривали, а лишь молча смотрели на крест. Они словно знали, что сейчас произойдёт. Они почти не дышали и внимательно смотрели — либо они боялись того, что должно случиться, либо предвкушали это.

Одна из фигур, в отличие от остальных, лежала на земле.

Небольшая и отдающая блеском почерневшего серебра. Тонкие руки и ноги, круглый шлем. Фигура пыталась подняться и скребла металлическими пальцами по земле. Но сдвинуться не могла. Две матово-чёрные плиты, подобные тем, из которых был сделан крест на дне кратера, надёжно удерживали её на месте.

Вдруг ползающие по кратеру насекомые разбежались по сторонам, словно испуганные паучата, и скрылись в многочисленных трещинах.

Низкий, тяжёлый гул начал раздаваться из щели в центре кратера.

— Прекратите… прекратите, прекратите-е-е!!! — пытался кричать он десятки, сотни раз, но слова его каждый раз бессильно растворялись в небесах неограниченного нейтрального поля.

Земля перед его глазами была усеяна царапинами, сделанными его же пальцами. Но как бы он ни старался, двигались лишь руки по локоть. Две чёрные плиты, сжимавшие плечи Хром Фалькона, не были толстыми, но сжимали его с невероятной силой подобно гигантским тискам.

Но ещё более невероятным было то, что тот же самый игрок, что взял его в плен, одновременно с этим поддерживал и тот самый крест на дне кратера, который обездвиживал Шафран Блоссом.

Её голова понуро висела. Казалось, у неё уже не осталось сил сопротивляться. И её можно понять. За последние минуты она перенесла такие кошмарные мучения, которых до того не испытывала за всю свою жизнь в Ускоренном Мире.

То же самое можно было сказать о яростном гневе и отчаянии в сознании Фалькона — таких эмоции он не испытывал никогда.

— Прекратите… прекратите, остановитесь… — раздавался сдавленный голос сквозь стиснутые зубы.

Одновременно с этими словами пальцы аватара прорисовали новые царапины в твёрдой земле «Чистилища». Но аватар не смог сдвинуться. И от этого бессилия отчаяние становилось ещё глубже.

Он ощущал вибрацию всем своим телом. Оно возвращалось.

Из самого центра кратера, из двухметровой щели около креста с Блоссом, пыталось вылезти нечто. Вначале появилась дюжина заострённых щупалец, медленно извивавшихся в воздухе. Затем во тьме загорелись два ряда красных точек. Свет их, полный неистового голода, принадлежал глазам создания. Как только щупальца коснулись тела Блоссом, эти глаза резко вспыхнули. А затем…

Разбрызгивая вокруг себя липкую жидкость, из щели с влажным звуком быстро выполз гигантский червь. Это был представитель сильнейшего (за исключением «Четырёх Богов») класса Энеми Ускоренного Мира — Энеми Легендарного класса, адский червь «Ёрмунганд».

Встретиться с ним можно было только на органических уровнях вроде «Чистилища», «Эпидемии» и «Прогнившего Леса», но каждая из этих встреч практически гарантировала смерть. Правда, в отличие от многих Энеми, Ёрмунганд обладал крайне ограниченным ареалом, распространявшимся лишь на тридцать метров вокруг его щели. Появление на уровне занимало у него около десяти секунд, чего вполне достаточно для того, чтобы сбежать с ареала сразу после воскрешения. Если, конечно, ты не обездвижен чьими-то техниками.

Ёрмунганд приближал свою голову к распятой на чёрном кресте Шафран Блоссом. Под шестнадцатью глазами, похожими на красные фонари, был окружённый щупальцами круглый рот. Внутри него виднелись несколько рядов похожих на лезвия пилы клыков. Продолжая истекать вязкой жидкостью, рот приближался к миниатюрному аватару. Блоссом на мгновение вздрогнула, но затем склонила голову ещё ниже.

— Прекра… ти… прекрати-и-и-и!!! — раздался хриплый голос из-под шлема Фалькона, но лишённый разума Энеми не мог его услышать.

Червь широко разинул свой метровый рот над головой Блоссом. Вязкая слюна стекала на жёлтую броню, превращаясь в белый дым, когда касалась её. Эта жидкость временно ослабляла защиту аватара, на которого попадала. Серебристая броня Блоссом начала резко тускнеть. Словно ожидавший этого момента Ёрмунганд заглотил распятое на кресте тело Блоссом.

Мир перед глазами Фалькона, красный от пылающих в нём чувств, наполнили душераздирающие вопли его закадычной партнёрши.

Сила «Судьбы» оказалась гораздо выше, чем они могли себе представить.

Она давала полную защиту от любых физических атак — рубящих, ударных, колющих, пуль, взрывов и так далее. Энергетические и лазерные атаки она отражала обратно. К холоду, жару и электричеству — абсолютно устойчива. Урон ей могли нанести лишь кислотно-коррозийные атаки, бич любого металла, но аватаров с такими способностями практически не было. Аватара в этой броне можно без преувеличения назвать неуязвимым. Этот уровень защиты пугал.

Но, если подумать, то получить её мог лишь аватар, пробившийся через «Четырёх Богов» и проникший в самые глубины Имперского Замка. Её можно назвать «финальной экипировкой» Брейн Бёрста. Но игра всё ещё находилась на заре своего существования, а Фалькон смог получить её лишь благодаря случайностям, удаче и ошибке игры. На данном этапе эта сила действительно должна казаться невероятной.

Даже сама Шафран Блоссом, завладевшая «Судьбой», испугалась силы этого артефакта, способного уничтожить баланс всей игры. Красные и синие аватары, которые раньше убивали её чуть ли не с одного удара, теперь могли лишь едва поцарапать её даже самыми сильными спецприёмами. Уже через несколько дуэлей по Ускоренному Миру пошли слухи. Блоссом завалили просьбами продать броню и приглашениями от сильных Легионов. Естественно, звучали и обвинения в жульничестве.

Если бы Блоссом, как и раньше, не собиралась заниматься ничем кроме командных боев на пару с Фальконом, она бы запечатала «Судьбу» или каким-либо способом уничтожила её.

Но теперь у неё была заветная мечта. Создать «Легион взаимопомощи», который защитил бы игроков от потери очков, убрал бы из Ускоренного Мира поединки насмерть и сделал бы его местом, в котором бои велись бы только ради удовольствия… миром, в котором можно было бы жить.

Блоссом говорила, что она смирилась со своей судьбой сразу, как узнала, что не доживёт до совершеннолетия. Но, возможно, она втайне пыталась сопротивляться. Именно тогда у неё возникла мечта превратить пустоши Ускоренного Мира в цветущие сады… тогда, в тот самый момент, когда она начала играть в Брейн Бёрст.

Ядром Легиона взаимопомощи должна была стать система снабжения очками бедствующих игроков, но для её работы нужен запас этих самых «бёрст поинтов». Кроме того, им нужна сила, способная противостоять диверсантам, которые наверняка попытались бы помешать зарождающемуся Легиону.

Поэтому «Судьба», в разы облегчившая и охоту на Энеми, стала для Блоссом путеводной звездой к её мечте. Естественно, она старалась не вдаваться во все тяжкие, но многие смельчаки пытались нападать на неё и Фалькона. Все они были повержены.

В конце концов, против них вышел «Монохром», один из сильнейших игроков, но и он потерпел поражение (правда, в бою 2 на 1). В тот же самый день Блоссом заявила о своём плане всему Ускоренному Миру, зазывая игроков в свой Легион.

Вчера к ним пришло сообщение, подписанное примерно тридцатью игроками в Брейн Бёрст, в котором они сообщали, что хотели обсудить некоторые конкретные вопросы.

Блоссом и Фалькон обрадовались, но некоторые части сообщения вызвали у них беспокойство. Игроки настаивали на встрече на неограниченном нейтральном поле. Они писали, что хотели лично убедиться в том, что броня позволит ей стабильно охотиться на Энеми. Но на неограниченном поле не было никаких гарантий. Они вполне могли попытаться дружно напасть на них.

Но даже в этом случае они не смогли бы так просто прикончить одетую в «Судьбу» Блоссом. Поэтому в своём ответе она попросила устроить встречу возле точки выхода, чтобы быстро сбежать в том случае, если противники подстроят западню.

Естественно, даже с учётом этого ситуацию сложно было назвать безопасной. Способности дуэльных аватаров вовсе не ограничивались исключительно наносящими урон. Примером могла служить даже сама Блоссом. Способности могли включать обездвиживание, ослепление и прочие неприятные эффекты, которые могли помешать их побегу. Но Блоссом и Фалькон решили довериться авторам сообщения. Среди имён подписавшихся были и давно знакомые им аватары. Они и подумать не могли, что те будут замышлять против них что-то плохое. Вернее, они не хотели так думать.

Местом для сегодняшней встречи выбрали в местечке возле северного конца Радужного Моста: парковка возле Сибауры, неподалёку от которой находилась точка выхода. На всякий случай, они предварительно осмотрели точку сбора издалека и, действительно, обнаружили в её районе подписавшихся под сообщением аватаров. Успокоившись, они начали спускаться с моста над линией Кодайба, как вдруг из-под их ног выскочили тонкие плиты…

И взяли их в плен до того, как они успели как-либо среагировать.

— Прекратите… пожалуйста! Почему… за что?!.. — изо всех сил продолжал кричать Хром Фалькон, не в силах оторвать глаз от того, как бесчисленные клыки Легендарного по классификации и ужасающего по виду червя впивались в тело его любимой партнёрши.

Вопрос предназначался игрокам, окруживших этот кратер, служивший логовом Ёрмунганда.

Он знал большинство из них, а с некоторыми по-дружески разговаривал каждый раз, когда замечал на зрительских трибунах. Естественно, он встречался с ними и в дуэлях, но победы в них постоянно перемежались с поражениями. Он не знал случаев, которые могли бы обидеть их так, что заставило бы устроить такую западню.

Но все они молчали, и даже не смотрели в сторону прижатого к земле Фалькона. Их неподвижные взгляды были устремлены ко дну кратера, к повторяющемуся раз за разом кошмару. На их лицах был страх и шок. Но не только. Фалькон отчётливо ощущал, что за этим страхом пряталось нечто ещё. Нечто ещё более жуткое.

Вдруг сзади справа послышался низкий, мягкий голос:

— Извини, Фалькон. Давай я поясню тебе, раз они не хотят.

Этот голос, напоминавший по интонации учительский, принадлежал тому самому аватару, чьи плиты обездвижили Фалькона и распяли Блоссом. Имени его он не знал. Более того, он до сих пор ни разу не видел его в Ускоренном Мире. Выглядел он очень странно — его тело было сложено из вертикальных плит.

— Мощь этого Усиливающего Снаряжения слишком сильна для этого мира, всё ещё находящегося на своей заре. Вы ведь и сами ощутили это в ходе недавних дуэлей, не так ли?

Игроки в Брейн Бёрст могли быть максимум второклассниками. Это следовало из требования, гласившего, что для установки необходимо с самого младенчества носить нейролинкер. В продажу они поступили в тот самый год, когда родился Фалькон, относившийся к «первой волне» игроков.

Но голос чёрного пластинчатого аватара не казался детским. Он казался старше даже классного руководителя Фалькона, которому было двадцать лет. Изо всех сил сопротивляясь давлению плит, Фалькон выдавил из себя:

— Тогда… дайте нам сдать «Броню» в магазин. Мы раздадим вам очки от продажи. Неужели этого недостаточно?.. Неужели вам нужно доходить до этого?!..

— Увы, у этого способа есть недостаток — Усиливающее Снаряжение останется в магазине. Кто-то может выкупить его и вновь нарушить баланс игры. Эту броню нужно вернуть на её законное место. И сделать это можно лишь одним способом, Фалькон — её владельца необходимо уничтожить.

Как только этот спокойный голос закончил говорить…

Тело Блоссом, зажатое челюстями Ёрмунганда, рассыпалось на бесчисленные осколки. В небо поднялся столб шафранового цвета, вспыхнул и исчез.

Червь, уничтоживший противника буквально за один укус, удовлетворённо повёл щупальцами и уполз в гнездо. Чёрный крест беззвучно погрузился в тени на земле.

Остался лишь маленький шафраново-жёлтый огонёк. По правилам неограниченного нейтрального поля Блоссом перешла в «призрачное» состояние, из которого воскресла бы через час на том же самом месте. Но…

Справа, из-за спины пластинчатого аватара раздался тихий шёпот:

— Воскрешение через Сострадание.

Голос звучал настолько чисто и невинно, что казался нечеловеческим. Вслед за ним появились маленькие частицы света, по дуге устремившиеся ко дну кратера. Стоило им коснуться шафранового огонька, как с неба ударил мощный столб белого цвета, сфокусировался и материализовал на дне тело аватара. Это была Шафран Блоссом, которая должна была воскреснуть лишь через час. Она едва не рухнула на землю, но из теней опять показался крест, вновь пригвоздивший её к себе и зафиксировавший возле логова червя.

Этот процесс повторялся уже бесчисленное количество раз. Смерть от Энеми всегда лишала игрока ровно десяти очков, и накопленный в дуэлях запас иссякал медленно. Цикл жестоких смертей и ещё более жестоких воскрешений продолжался.

О случаях, когда игрок забредал вглубь ареала Легендарного Энеми, не мог сбежать и умирал столько раз, что лишался всех очков, слышали многие. Эту ситуацию игроки (с ужасом в голосе) называли «бесконечной гибелью». Но сейчас ситуация другая. Чёрный пластинчатый аватар намеренно поймал их в ловушку и удерживал Блоссом на месте с помощью чёрного креста. Это не несчастный случай, а убийство. Поэтому, такие ситуации называли «бесконечными истреблениями».

«Пожалуйста, прекратите…»

У Фалькона уже кончились силы умолять их голосом, поэтому слова эти он произнёс глазами.

Болевые ощущения от получаемого урона на неограниченном поле были практически неотличимы от реальных. Каждый раз, когда Ёрмунганд убивал Блоссом, она чувствовала такую боль, словно её тело действительно разрывали зубы гигантского червя. Пусть её реальное тело не страдало, но эти воспоминания навсегда останутся в её сознании, её душе.

Но…

По-настоящему её ранили не клыки чудовища, а взгляды игроков, стоявших вокруг кратера. Те, кого она считала друзьями, вызвали её сюда, поймали в ловушку и молча наблюдали за тем, как гигантский червь раз за разом пожирал её.

На их лицах был заметен не только страх и испуг, но и нотки азарта, словно у детей, увидевших нечто страшное. И это чувство таило за собой другое, гораздо более реальное, гораздо более уродливое. Они были похожи на школьников, обращавшихся с казавшимся им странным одноклассником как с изгоем.

И в то же самое время.

Хром Фалькон испытывал те же чувства, что и школьник, жалевший странного одноклассника, но который мог лишь бессильно смотреть на него из безопасной зоны.

Если бы Фалькон не пробрался в Имперский Замок, если бы он не забрал «Судьбу», если бы не передал её Блоссом, ничего этого не произошло бы. Всё произошло по его вине, но сам он, без единой царапины на своём теле, лишь смотрел на страдания своей возлюбленной.

Ёрмунганд быстро почувствовал, что Блоссом воскресили, и вновь начал выползать из недр земли. Земля содрогалась от его перемещений, но шафрановый аватар уже даже не дёргался. Она лишь бессильно свисала с чёрного креста и ожидала очередной «смерти». А, возможно, и того, что ждало после неё — лишения всех очков и потери памяти. «Конца».

«Я…

Я вновь совершаю ту же ошибку.

Я клялся самому себе. Что я больше не буду молча смотреть. Что больше не буду закрывать глаза на то, как другие люди страдают, как их отчуждают, как они лишаются того места, что однажды называли домом. Но я вновь не могу ничего поделать. Я просто смотрю на то, как теряю кого-то важного…»

— Нет… — выдавил он голос затухающим сознанием. — Я больше не могу. Я больше никогда не хочу оставаться один.

Сжимавшие его пластины были такими тяжёлыми, словно установил их не аватар, а сама система. Он полностью осознавал, что никакими усилиями не смог бы сдвинуть их даже на миллиметр. Но он знал, как может освободиться от них.

Если он не мог разрушить плиты… то мог уничтожить свою собственную броню.

— У-у… о-о… о-о-о-о… — застонал он скрипучим голосом и напрягся из последних сил, отчаянно толкая плиты.

Хромированная броня начал истошно стонать, не выдерживая давления. Именно на этом месте Фалькон и сдавался все прошлые разы. Но он игнорировал признаки того, что ломается сам, и продолжал давить.

— Лучше не делай этого, Фалькон, — послышался шёпот пластинчатого аватара, по которому могло показаться, что тот действительно переживает за него. — Мы не собираемся изгонять тебя. Обещаю, что отпущу тебя, как только эта операция закончится. Скорее всего, нам осталось повторить буквально один или два раза. Полежи тихонько, осталось немного.

— За… мол… чи!!!

Эта реплика словно превратилась в дополнительный импульс, ударившийся о плиты. Наконец, броня на руках начала трескаться. Посыпались искры, Фалькон почувствовал боль. Но её было недостаточно. Совсем недостаточно.

— …!!! — беззвучно взревел он и выплеснул всю оставшуюся силу. И тут…

Броня на его руках с металлическим лязгом рассыпалась. Показавшееся из-под неё тёмно-серое тело испустило похожие на кровавые брызги эффекты, и ошеломляющая боль прокатилась по его нервам… в следующее мгновение полоска здоровья резко скакнула вниз, а шкала энергии моментально заполнилась на 20%.

Охрипшим голосом он прокричал:

— Мгновенный скачок!!!

Аватар Хром Фалькона превратился в бестелесные частицы и, наконец, вырвался из плена плит. Он кинулся вперёд так быстро, словно телепортировался, и материализовался через пятнадцать метров.

Точно перед ним Ёрмунганд как раз собирался сомкнуть свои зубы на распятой Шафран Блоссом.

Собрав остатки сил, Фалькон вонзил острый носок правой ноги в тело червя. Удар пришёлся в один из глаз чудовища, и тот лопнул, залив все вокруг вязкой жидкостью. Перед глазами возникла двойная шкала здоровья Энеми, сократившаяся, увы, лишь на безнадёжно крохотную величину. Но неожиданная атака удивила червя, и тот резко взмахнул головой, позабыв о Блоссом.

Монстр испустил рёв, который смешался с еле слышным шёпотом:

— Убежище из Лепестков.

Под крестом вдруг появилось несколько огромных зелёных лепестков, моментально укрывших обоих аватаров в бутон. Это был спецприём Шафран Блоссом пятого уровня. Эти мощные лепестки защищали их от всех атак. Действовала техника тридцать секунд.

Внутри шара из лепестков горел мягкий зелёный свет. Крест исчез, и Блоссом полетела к земле, но Фалькон поймал её изодранными руками.

Он немедленно опустился на колени и посмотрел в лицо своей любимой партнёрши. Это были последние тридцать секунд, которые они могли провести вместе. Как только исчезнут лепестки, крест появится снова и обездвижит их. А остальное сделают хищные инстинкты Ёрмунганда.

Естественно, Фалькон ни мгновения не жалел, что полетел на свою смерть. Но даже сейчас, в такое важное время, он не мог найти тех слов, что должен был сказать. Он лишь стиснул зубы и, стараясь не разрыдаться, продолжал смотреть на Шафран Блоссом, чтобы навсегда запечатлеть в своей памяти это прекрасное лицо и небесного цвета глаза, пока они навсегда не исчезли из Ускоренного Мира.

— Прости… — обронила она тихое слово. — Прости меня, Фаль. Твоя… доброта меня избаловала. Я вознадеялась, что смогу обрести в этом мире то будущее, которого меня лишили в реальном... и затянула тебя в свои попытки казаться взрослой. Во всём этом… виновата моя поспешность. Прости…

Из глаз Блоссом одна за другой скатывались прозрачные слёзы, растворяясь в воздухе.

«Это не так. Это… не так», — хотел возразить ей Фалькон, но горький ком встал в его горле. Он смог лишь замотать головой. В ответ его шлем нежно погладили пальцы.

— Но… но я хочу, чтобы ты знал. Я всегда любила тебя. Любила с того самого момента, когда мы впервые встретились. Потому что я сразу поняла: ты хотел защищать меня потому, что я была слаба. Среди всех людей, что пытались забрать мои очки, ты… и только ты…

Не договорив эту фразу, Блоссом улыбнулась.

Затем она убрала ладонь с его щеки, взяла правую руку Фалькона и переложила её на обезображенную клыками Ёрмунганда грудь.

— У меня к тебе последняя просьба. Добей меня.

— …Э? — наконец, смог произнести хоть что-то Фалькон.

Блоссом с улыбкой ответила:

— У меня осталось лишь семь очков. Если мне суждено погибнуть, я хочу умереть от твоей руки, а не от этого Энеми. Потому что тогда я навсегда запомню тебя. Пусть Брейн Бёрст удалит себя, пусть он сотрёт мою память, но тебя я буду помнить всегда.

Время действия техники подошло к концу, и лепестки начали раскрываться. Тишину убежища нарушил рёв гигантского червя.

— Фран…

Времени на то, чтобы высказать ей все чувства, скопившиеся у него в груди, ему катастрофически не хватало.

Он изо всех сил прижал к себе солнечного аватара левой рукой и вложил все свои чувства в одно слово:

— Спасибо.

«Спасибо. Спасибо тебе за то, что протянула мне руку. Спасибо тебе за всё, чему ты меня научила. Спасибо за то, что раздвинула границы моего крошечного мира.»

Он вытянул пальцы на правой руке, и соколиные когти коснулись точки над самым уязвимым местом Шафран Блоссом — её сердцем.

— …Я тоже люблю тебя.

Произнёс он слова, которые никогда до сих пор не смог сказать ей, и резко опустил правую руку.

Ладонь Фалькона глубоко впилась в деактивированную слюной Ёрмунганда «Судьбу».

«Прощай, Фаль. Я люблю тебя», — пронеслись лёгким ветерком тихие слова в его голове и исчезли.

Аватар Шафран Блоссом не распался на тысячи осколков, как обычно, а начал развоплощаться. Её маленькое тело разлетелось на бесчисленные ленты, похожие светом и теплотой на лучи весеннего солнца. Ленты эти, сплетённые из ниточек кода, возвращались в небеса, что однажды породили их, и растворялись в нём.

«Окончательное развоплощение». Феномен, сопровождавший полную потерю очков, полный уход из Ускоренного Мира.

Когда Фалькон опомнился, в руках у него осталась лишь пустота.

Чувство утраты напало на него с такой силой, будто он потерял самого себя. Бесчисленные клыки Ёрмунганда со скрежетом впились в его спину.

Затем он поднял его в высоко в воздух. Броня Фалькона рассыпала вокруг жёлтые искры. Тело его скрипело, а полоса здоровья в левом верхнем углу быстро убывала. От неистовой боли помутнело в глазах.

Но он не кричал. Он не мог кричать. Ведь эту страшную боль Блоссом пришлось перенести несчётное число раз. Поэтому он стиснул зубы и терпел. Где-то вдалеке, на другом конце искажённого мира, виднелись стоявшие кольцом фигуры.

В их глазах было изумление… и презрение. Они насмехались над глупцом, бессмысленно лишившим себя жизни.

На самом деле ситуация не была безнадёжной. Урон восполнил шкалу энергии, и он мог с лёгкостью «ускакать».

Но был ли смысл бежать?.. Был ли смысл жить дальше?

Ведь Шафран Блоссом не стало. Он снова остался один. Что он сделал бы после побега? Вернулся бы к одиночным битвам? Ради чего? Уж лучше он бы позволил этому червю сожрать его так же, как Блоссом. Затем ещё. И ещё. Пока у него не кончатся очки, и этот мир не отторгнет его…

Но тут он заметил.

Под убывающей шкалой здоровья и заполняющейся шкалой энергии горел маленький огонёк. Повернув голову, Фалькон упёрся в него взглядом. Это... системное сообщение. Огонёк курсора ждал его внимания, чтобы что-то сообщить.

И стоило ему сфокусировать на нем взгляд, как перед глазами появился текст:

«YOU HAVE ACQUIRED ENHANCED ARMAMENT “THE DESTINY”».

Смысл этого сообщения он понял не сразу.

Он получил новое Усиливающее Снаряжение. Но что-то в этой фразе не так. Там было не слово «RECEIVED», а «ACQUIRED». Разница в том, что первое использовалось при подбирании вещи, а второе — при получении прав собственности. Кроме того, эта вещь... «Броня». Та самая Судьба, которая должна была исчезнуть вместе с Шафран Блоссом.

Но как? Передача экипировки осуществлялась либо через магазин, либо через дуэль по кабелю прямого соединения...

Стоп. Ходили слухи про ещё один способ передачи. Существовал крохотный шанс того, что в тот момент, когда старый владелец экипировки навсегда покинет Ускоренный Мир, вещь может появиться в инвентаре игрока, нанёсшего последний удар.

Возможно, Блоссом попросила Фалькона добить её именно потому, что рассчитывала на такой исход, но спросить её об этом он уже не мог.

Фалькон почувствовал, что эта броня была последним посланием от Блоссом.

Она хотела, чтобы он жил. Чтобы продолжил сражаться.

Его рот сам по себе открылся и прошептал стандартную команду на надевание вещи.

— Экипировать... «Зе Дестини».

Маленький огонёк, похожий на звезду, залил мир серебром.

Конечности и торс аватара со звоном покрылись толстым слоем брони. Выглядела она совсем не так, как на Блоссом. Конечно, Усиливающие Снаряжения подстраивались под облик своего владельца, но Судьба пошла гораздо дальше. Она совершенно утратила элегантность и лёгкость, превратившись в грубый латный доспех.

Последним появился шлем, и в этот раз это был именно шлем открытого типа, а не диадема. Тело Фалькона оказалось более чем на 80% покрыто новой толстой броней, и клыки Ёрмунганда с громким звоном отскочили от неё.

Энеми Легендарного класса издал полный ненависти рёв и вновь попытался зажевать Фалькона, попутно заливая его слюной. Он рассчитывал, что та сможет разъесть броню и аннулировать эффект.

Но поверхность брони помутнела лишь на мгновение, после чего сразу вернулась к хромированному блеску, отказываясь ржаветь. Цвет её в точности соответствовал цвету собственной брони Фалькона.

Хром находился в самом центре металлического спектра, не относясь ни к благородным металлам, ни к простым. Это значило, что у него нет надёжной защиты ни от физических атак, ни от особых. У него лишь одно ярко выраженное свойство — практически полная устойчивость к коррозийным атакам.

Удивительным образом не имевшая своего сознания «Броня» почуяла это свойство и вобрала его в себя — иначе это невозможно объяснить. Но Фалькон не хотел задумываться о теории происходящего.

Словно ведомый чем-то, он поднял руки и ухватился ими за гигантские клыки, высекавшие искры из его груди.

В груди его резко что-то вспыхнуло.

За 11 месяцев реального времени и 5 лет субъективного он почти никогда не ощущал это чувство. Тоска по Шафран Блоссом и отчаяние от её смерти выковали в нём новую эмоцию... ярость.

— У-у... а-а... — пробился хриплый голос из его горла.

Даже в реальности Хром Фалькон никогда не злился. Он всегда слушал взрослых, угождал всем вокруг и никогда никому не перечил.

Именно поэтому, когда его друг по детскому саду перешёл в ту же школу, что и он сам, а затем немедленно стал мишенью школьных задир, Фалькон молча отстранился от него. Он отвёл взгляд, зажал уши и ждал, пока кто-то решит за него проблему. Но не успел он дождаться, как его бывшего друга не стало.

Он должен был хотя бы разозлиться. На тех детей, что возглавляли травлю. На учителей, которые ничего не замечали. И на себя самого, за то, что он делал вид, что ничего не видит. Но он не сделал этого. Он всегда лишь запечатывал свои чувства и воспоминания в маленьких камешках и хоронил их глубоко в своём сознании.

— У-у... а-а-а-а... — вновь послышался искажённый голос.

Он ощущал, как эти камни начали трескаться, выпуская на волю запечатанный в них жар.

Пальцы его со звоном превратились в огромные когти. Их острия начали впиваться в клыки Ёрмунганда. Броня на руках и плечах становилась всё угловатее и толще.

Он понял, почему эти тридцать человек предали их, послав фальшивое письмо о желании вступить в новый легион. Вовсе не потому, что они хотели избавиться от «нечестного» Усиливающего Снаряжения.

Они сделали это, потому что Шафран Блоссом отличалась от них. У неё была и мечта, и сила, способная воплотить её в реальность.

— Но... вы ведь...

«Вы ведь не только игроки в Брейн Бёрст. Вы должны были так или иначе ощутить на себе, что значит отторжение в реальном мире. Вас не приняли в коллектив, и именно поэтому вы, гонимые моральными травмами, пришли в Ускоренный Мир. И, несмотря на всё это, вы готовы отторгать в этом мире других людей? Вы готовы бросать камни в тех, кто не похож на вас?»

— Фран... хотела построить дом... для таких как вы...

Ярость, поднимающаяся из глубин сердца, начала покрывать его руки тусклым светом.

Но эта энергия не стремилась ничего освещать. Это отрицательные импульсы, убивающие свет и тепло.

Аура тьмы.

Дуэльные аватары могли испускать такой постоянный свет только во время активации спецприёмов. Однако заполненная почти до предела шкала энергии Фалькона не убывала.

Но он не замечал этого, продолжая отплёвываться словами.

— Чтобы вы... могли играть в этом мире вечно... не боясь потерять все очки... Фран хотела...

Клыки Ёрмунганда, пробитые когтями Фалькона, оторвались от его тела. Чудовище отчаянно сверкало глазами и извивалось, но покрытый тёмной аурой аватар не двигался.

— Лишь... этого!!! — послышался леденящий душу рёв.

Фалькон услышал, как в его сердце разом разбились все камни, в которых таились его эмоции.

Ярость. Накопленная до этого самого момента подавленная ярость ко всему на свете кружила по его аватару, пробиваясь наружу в виде ауры пустоты.

Волны тьмы словно превратились в осязаемое оружие. Шкура червя дрожала и трескалась, когда касалась их. Верхняя часть рта истошно ревущего Энеми начала рваться.

— А-а... а-а-а... а-а-а-а-а!!! — послышался искажённый металлическим отзвуком вопль, и Фалькон широко развёл сжимавшие клыки руки в стороны.

Голову Ёрмунганда с неестественным звуком разорвало напополам. Почти все глаза немедленно лопнули, и из пустых глазниц фонтанами хлынула вязкая жидкость. Фалькон, не обращая на это внимания, пробивал открывавшиеся раны ладонями, хватался за мягкие внутренности и продолжал разрывать Энеми.

Когда ноги Фалькона коснулись земли, адского червя уже почти разорвало на две части. Правая половина немедленно попыталась скрыться в гнезде, но Фалькон схватил её когтями правой руки, а левую половину прижал к земле ногой. Он напряг все свои силы... и немедленно разорвал червя до самого хвоста.

Изодранное тело Энеми начало мерцать, а затем рассыпалось на тысячи осколков.

Спецэффекты от взрыва накрыли весь кратер, и в самом его центре тут же материализовался длинный, тонкий объект. Длинный меч с чистым белым лезвием, словно выкованным из кристалла и светившимся изнутри, подобно звезде. Награда за убитого Энеми. Фалькон тут же протянул руку к мечу и ухватился за рукоять.

Меч мгновенно превратился в маленькую карту и исчез. В верхней части поля зрения появилось системное сообщение:

«YOU HAVE RECEIVED ENHANCED ARMAMENT “STAR CASTER”».

Скрипучий голос прошептал:

— Экипировать «Стар Кастер»[4].

В правой руке тут же появился божественный клинок. Но аура тьмы немедленно окутала его, начав искажать как цвет, так и облик. Прозрачный кристалл стал хромировано-серебристым. Прямое лезвие зловеще изогнулось, стало вдвое шире и толще. На мече появились выступы, похожие на когти.

Взяв обновлённый меч в обе руки, он выставил его перед собой.

В отражении хромированного лезвия показался дуэльный аватар. Но это был уже не Хром Фалькон с его элегантным дизайном и круглым шлемом. Эта фигура воплощала материализовавшуюся волю к разрушению.

От старого облика осталось лишь одно — под открытым шлемом все ещё была видна старая гладкая маска. Но аура тьмы тут же сфокусировалась на шлеме, начав покрывать его лицо визором.

Фалькон моментально понял, что, как только это случится, прежним он не станет никогда.

«Возможно, моё превращение опечалит Фран.

Но... её больше нет в этом мире.

Наконец, пришло время отбросить имя Хром Фалькона. Я похороню его прямо здесь, вместе с Шафран Блоссом. Вместе с её мечтами, её добротой и её заботой.

Именно здесь, в этом кратере, их отторгли пришедшие сюда игроки. Им не нужен мир, они хотят войны. Они не хотят протягивать руку друзьям, они хотят отбирать у них жизни. Им не нужна любовь, они хотят гнева и ярости. А раз так...

Они их получат.»

Он занёс клинок над головой и, продолжая излучать неистовую ярость, ещё раз проревел:

— О-о... о-о-о-о!..

По металлической земле начали бить чёрные молнии, испускаемые аурой тьмы. Вокруг его ног начали расходиться трещины. Земля задрожала. Рёв земли слился с рёвом Фалькона:

— О-о-о... о-о-о-а-а-а!!!

Он ощутил, как его бесконечно усиливающаяся ярость словно начала заражать саму игровую систему. Но это была не просто галлюцинация. Он увидел, как что-то замерцало в верхнем левом углу. Там находились две строчки, сообщающие об экипированном Снаряжении. Слова «THE DESTINY» и «STAR CASTER» исказились, съехали со своих строк и расплавились.

Строки слились в одну. Новое слово гласило:

«THE DISASTER».

— Гр-р... р-р-ра-а-а-а!!!

Этот вопль издал уже не человек. Это яростный клич голодного зверя.

Послышался громкий лязг. На его лицо навсегда опустился визор.

Мир накрыл бледно-серый фильтр. Но качество изображения одновременно с этим резко скакануло вверх. Он видел лица каждого из аватаров, стоящих на границе кратера. Он видел смесь из сомнения, изумлённости и беспокойства. Но их чувства, их мысли уже ничего не значили для Фалькона. Игроки стали лишь целями, которые он должен истребить. Глаза за визором сузились, выбирая свою первую жертву.

Вдруг, когда он остановился взглядом на одной из точек, до ушей его донеслись перешёптывания людей, такие отчётливые, словно они шептали в микрофон.

— ...овья и энергии полностью восстановились. Энергия не тратится. Можно с уверенностью сказать, что это то самое явление оверрайда Основного Визуализатора через контур воображения.

Голос принадлежал крохотному аватару с четырьмя огромными линзами на лице. В ответ послышался голос таинственного чёрного пластинчатого аватара, удерживавшего своей техникой Фалькона и Блоссом:

— Как мы и предполагали, эмоциональный взрыв вызывает это явление гораздо быстрее по сравнению с глубокой концентрацией. Вопрос в том, можно ли им управлять.

Четырёхглазый аватар кивнул.

— Это точно. Ах, да, ещё этот случай практически подтверждает теорию о том, что люди, обладающие Сердечной Бронёй определённой силы, становятся металлическими аватарами. Правда, мой Анализ не может ничего сказать по поводу того, является ли этот синтез характеристической особенностью Звёздного Снаряжения, или же это свойство металлических аватаров.

— Хм... по возможности, конечно, хотелось бы поизучать его подольше...

Тут раздался ещё один голос из-за их спины:

— Вайс, ты можешь задержать его?

Этот голос не содержал в себе ни единой примеси. Он казался чистым, словно талая вода, и звучал так сладко, что Фалькон тут же понял, что он принадлежал тому аватару, что всё это время насильно воскрешал Блоссом. Он тут же напряг взгляд и попытался рассмотреть его, но таинственное свечение скрывало от него эту фигуру.

— Я попробую, — ответил пластинчатый аватар, кивнул головой и поднял левую руку.

Пластины, из которых была составлена рука, тут же скользнули в землю. В следующее мгновение за спиной Фалькона беззвучно возник чёрный крест и попытался пригвоздить его к себе таинственной силой.

Но...

— Гр-р-ра-а!.. — кратко прорычал он, а затем взял меч в правую руку и размахнулся им назад.

Крест разбился словно стеклянный. Из плеча владельца креста тут же брызнули искры, означавшие получение урона.

— Ой. Впечатляет, нормальными техниками его не удержишь, — прошептал пластинчатый аватар. Фалькон продолжал внимательно смотреть на него.

Он многого не понимал из их разговора, но одну вещь знал совершенно точно. Именно они спланировали всё это. Они вызвали Шафран Блоссом сюда ради каких-то своих целей и издевательски расправились с ней «бесконечным истреблением».

А значит, они и должны стать первой добычей.

Ухватившись за меч обеими руками, он высоко занёс его над головой и, не обращая внимания на засуетившихся вокруг кратера аватаров, сделал шаг в сторону чёрного пластинчатого аватара. Одновременно с этим он беззвучно произнёс:

«Мгновенный Скачок.»

Одновременно с телепортацией он опустил клинок, под корень отрубая вторую руку чёрного аватара. Но на лице противника, если это, конечно, можно было назвать лицом, не проскочило никаких чувств. Он лишь отступил на шаг, а затем его тело вдруг распалось на части.

Эти части тут же соединились в две большие пластины, окружившие собой стоявшего рядом четырёхглазого аватара и находящуюся чуть позади окутанную светом фигуру. А затем, подчиняясь неведомой логике, плиты сошлись, соединившись в одну.

Последняя плита тут же начала погружаться в тень на земле. Фалькон попытался разрубить её горизонтальным ударом, но отсёк лишь крохотный фрагмент с самого верха. Плита полностью погрузилась в землю, оставив за собой лишь несколько маленьких волн. Они тут же утихли, и больше на поле об этих трёх аватарах ничего не напоминало.

— Гр... р-р... — обиженно прорычал он, поняв, что упустил врага.

Прошло несколько секунд.

Фалькон ощутил лёгкий удар и услышал оглушительный звон.

Он медленно повернулся. Перед ним стоял синий дуэльный аватар среднего роста. В руках он держал два оружия ближнего боя, одно из которых напоминало деревянный меч, а второе — стальной. Его лицо казалось до боли знакомым, если не сказать родным. Это один из немногих оставшихся в живых игроков первой волны, а его клинки могли разрубить даже броню Хром Фалькона.

Но теперь этот удар не оставил на его плече даже царапины.

По лицу аватара было видно, что он не мог поверить в происходящее. Он пытался что-то сказать Фалькону, но тот даже не удосужился вспомнить его имени, равнодушно взмахнув покрытым тёмной аурой мечом.

Холодный воздух содрогнулся от тяжёлого звука. Мечи вывалились из рук аватара на землю, а затем верхняя половина его тела свалилась на землю. Нижняя часть начала заваливаться чуть позже, но зависла в воздухе, а через мгновение останки синего аватара рассыпались на осколки, оставив после себя похожий по цвету огонёк.

Собравшиеся здесь игроки — без сомнения, одни из самых высокоуровневых на тот момент, но это зрелище заставило каждого из них содрогнуться. Послышались перешёптывания:

«Что всё это значит?»

«Мы на такое не подписывались...»

Голоса становились всё громче, а затем...

— Чёрт... бежим!!! — крикнул кто-то, и они бросились бежать, словно вода, прорвавшая плотину.

Им нужно было пробежать совсем немного — точка выхода у парковки Сибауры находилась лишь в нескольких десятках метров. Но...

«Флэш Блинк», — пронеслась мысль в голове Фалькона, и через мгновение тёмно-серебряная броня появилась точно перед убегающими игроками. Взмах меча. Три головы упали на землю.

— А... а-а... а-а-а-а-а!!!

Крики. Вопли. Кто-то продолжал попытки прорваться к выходу. Кто-то решил укрыться в зданиях. Кто-то даже пытался контратаковать. Но клинок тьмы настигал каждого из них без исключения и уничтожал каждого аватара одним взмахом.

Фалькона вела в бой уже не ярость. Им двигала решимость, возвысившаяся даже над ненавистью и жаждой отмщения. Решимость проклясть этот мир.

Решимость уничтожить его.

Если бы игроки будущих лет, ставшие к тому времени называть себя бёрст линкерами и многое узнавшие о тайной логике, на которой работал Брейн Бёрст, увидели эту сцену, они бы описали её так: тёмная аура — это Оверрей, воплощение чистой негативной Инкарнации. Сильнейшее эмоциональное отрицание этого мира родило в Фальконе волю к разрушению всего и вся с помощью тёмной стороны Системы Инкарнации.

Меньше чем через минуту резня подошла к концу, и вокруг кратера остались лишь подрагивающие огоньки.

Хромированный разрушитель вонзил окровавленный меч в землю и замер.

Он ждал окончания таймера воскрешения.

В тот самый день свыше тридцати игроков навсегда покинули Ускоренный Мир.

Лишь одному из тех, кто был у кратера, повезло добраться до портала живым. Он и рассказал об ужасном происшествии — о том, что Хром Фалькон призвал кошмарную броню и убил всех его товарищей. Естественно, поначалу в эту историю мало кто поверил.

Но каждый, кто вызывал Фалькона на бой после того дня, погибал в дуэли от одного взмаха его клинка. Все они были вынуждены признать правоту выжившего.

Ужасное бедствие снизошло на Ускоренный Мир через год после его рождения.

Можно не понять термины, систему мира, но сама сцена пробирает до дрожи.

Ты смотришь, как убивают тысячи раз дорогую тебе девушку. Не давая ей защититься, устраивая казнь. Причем у нее нет грехов перед миром. Она не убийца, не вор. Она не совершила ничего из того, за что можно было бы хладнокровно казнить. Отчаянное усилие, ты вырываешься из держащих тебя тисков. Нет облегчения, нет ничего. Только желание умереть рядом с ней. А она хочет, чтобы ты жил. И отчаянным усилием просит тебя о... смерти. Только потом ты понимаешь, что она передает тебе таким образом лучщую защиту этого мира. Но после ее исчезновения надежда, что была одной на двоих меркнет. И в мозгу отпечатывается только одно: "Она хотела мира для всех вас, вы же не приняли протянутой руки. Хотите войны? Будет война. За ее смерти вы отплатите стократно!"

А тобы сделали бы вы в такой ситуации?

@темы: размышлизмы, рецензии, аниме