12.09.2013 в 13:40
Пишет Голландская рулетка:Двенадцатое сентября
«Из темноты может родиться прекрасное».
«Людям, которых посещают по ночам сны, знакомо ни с чем не сравнимое счастье, которого лишен мир дневного света, экстаз и легкость на душе, сходные со вкусом меда на языке. Ведомо им и то, что объяснение восторга, который охватывает спящего, — это чувство ничем не ограниченной свободы, которое он познает во сне. Это не свобода диктатора, навязывающего миру свою волю, а свобода художника, не скованного ничем, даже волей. Удовольствие от счастливого сна зависит не от его содержания, а от того, что во сне все происходит без участия спящего. Над событиями своего сна он не властен». (Карен Бликсен «Из Африки»)
Свой первый большой рассказ я писала как раз по тому, что видела во сне, — и тогда обнаружила, как сложно сохранить в тексте все, что приснилось. Все события сна кажутся огромными, самые мелкие такие же важные, как самые крупные, воспоминание о каком-то цвете так невыносимо, что непременно нужно записать и его — и в итоге текст расползается в липкую кашку, из которой только и ясно, что что-то было лиловое, а кто-то бежал и дышал, и от всего огромного остается только огромное раздражение.
Это все равно что попасть в магазин игрушек и хотеть вынести все — и лошадок, и вертолет, и плюшевого пингвина, и настольные игры, и кукольный дом, который некогда будет поставить. Отличие, может быть, только в том, что фрагменты сна не вредят кошельку — но они занимают место, и надо выбрать те, с которыми можно играть.
Любое творение требует ограничений, а не абсолютной свободы, требует выбирать всего одну возможность, отказываясь от всех остальных, — вязать красный шарф, рисовать синий цветок, из всего сна взять только одну историю. Но без этого выбора не случится ни шарфа, ни цветка, ни истории. Вдохновение не в абсолютной свободе, но в отказе от нее. Кот, который не может толком решить, появиться ему или пропасть, не вдохновлен — но вдохновение точно переживает девочка, со всех ног бегущая за белым кроликом.
Рулетка запускается!
URL записи«Из темноты может родиться прекрасное».
«Людям, которых посещают по ночам сны, знакомо ни с чем не сравнимое счастье, которого лишен мир дневного света, экстаз и легкость на душе, сходные со вкусом меда на языке. Ведомо им и то, что объяснение восторга, который охватывает спящего, — это чувство ничем не ограниченной свободы, которое он познает во сне. Это не свобода диктатора, навязывающего миру свою волю, а свобода художника, не скованного ничем, даже волей. Удовольствие от счастливого сна зависит не от его содержания, а от того, что во сне все происходит без участия спящего. Над событиями своего сна он не властен». (Карен Бликсен «Из Африки»)
Свой первый большой рассказ я писала как раз по тому, что видела во сне, — и тогда обнаружила, как сложно сохранить в тексте все, что приснилось. Все события сна кажутся огромными, самые мелкие такие же важные, как самые крупные, воспоминание о каком-то цвете так невыносимо, что непременно нужно записать и его — и в итоге текст расползается в липкую кашку, из которой только и ясно, что что-то было лиловое, а кто-то бежал и дышал, и от всего огромного остается только огромное раздражение.
Это все равно что попасть в магазин игрушек и хотеть вынести все — и лошадок, и вертолет, и плюшевого пингвина, и настольные игры, и кукольный дом, который некогда будет поставить. Отличие, может быть, только в том, что фрагменты сна не вредят кошельку — но они занимают место, и надо выбрать те, с которыми можно играть.
Любое творение требует ограничений, а не абсолютной свободы, требует выбирать всего одну возможность, отказываясь от всех остальных, — вязать красный шарф, рисовать синий цветок, из всего сна взять только одну историю. Но без этого выбора не случится ни шарфа, ни цветка, ни истории. Вдохновение не в абсолютной свободе, но в отказе от нее. Кот, который не может толком решить, появиться ему или пропасть, не вдохновлен — но вдохновение точно переживает девочка, со всех ног бегущая за белым кроликом.
Рулетка запускается!